Рэсэн повертел в руках жестяной стакан, выпил.
– Не знаю даже. Разве это так важно, кто убил кабана?
Старик молчал, о чем-то думая. Через какое-то время снова заговорил:
– Да, действительно. Теперь и я так считаю: не столь важно, кто его убил. В любом случае мы сейчас с тобой едим вкусное кабанье мяско. Ну прямо как индейцы.
Старик громко засмеялся. Рэсэн поддержал его. Шутка вышла не особо смешной, но старик все хохотал, и Рэсэн, заразившись его смехом, тоже долго не мог остановиться.
Видимо, хозяину дома стало совсем хорошо. Он налил Рэсэну виски до самых краев, наполнил и свой стакан. Они чокнулись и выпили. Старик взял кочергу и достал из золы пару картофелин. Откусил от одной и сказал:
– Хорошо испеклась! – И передал другую Рэсэну.
Тот очистил картошку от золы, попробовал и подтвердил:
– И правда, испеклась превосходно!
– Зимой я только картошку и ем. Зимой нет ничего лучше доброй картошечки, – проговорил старик.
– Как увижу картошку, так сразу вспоминаю одного человека, – неожиданно сказал Рэсэн, раскрасневшийся от тепла и виски.
– Я уже понимаю, что он бедный, этот человек.
– Да, бедный.
– Он жив или уже мертв?
– Мертв. В свое время я служил в Африке, и вот как-то среди ночи нас внезапно подняли по тревоге. Мы сели в грузовик, приехали на место и увидели, что боевик из террористической группы, сбежавший из плена, взял в заложницы старуху. Боевик тот был совсем мальчишка, лет четырнадцати-пятнадцати. Взвинченный до предела, сам не свой от паники, но особой опасности для нас не представлял. Старуха все что-то говорила и говорила ему, а он одной рукой держал автомат, уткнув ствол ей в голову, другой же торопливо запихивал в рот картошку. Мы понимали, что ничего опасного не произойдет. Однако по рации передали приказ уничтожить его. Через несколько секунд кто-то нажал на спусковой крючок. Мы подбежали к пареньку и увидели, что пуля разнесла ему половину головы, обнажилась глотка, забитая картошкой, которую он не успел проглотить.
– Бедный! Наверное, очень голодный был.
– Я смотрел на разнесенный череп африканского мальчика, на его глотку, забитую картошкой, и думал: “Ну что стоило подождать с выстрелом хотя бы секунд десять? Тогда, может, он успел бы проглотить картошку до того, как умереть”. Меня иногда посещают такие вот странные мысли.
– А что изменилось бы, если этот бедный африканский мальчик успел бы проглотить картошку?
– Да ничего не изменилось бы. Но все равно вид картошки, застрявшей