Союз георгиевских кавалеров, как офицеров, так и солдат, быстро вырос в крупную и сплоченную организацию; он должен был создать воинские части, состоящие из георгиевских кавалеров: батальоны, полки и даже дивизии. Деятельность Центрального комитета союза, находящегося в Москве, сразу же обратила на себя внимание и генерала Корнилова, и военного министра Керенского.
Генерал Корнилов лично беседовал со всем составом Центрального комитета, вызвав его в Могилев.
Один из членов этого комитета, поручик Кузминский, записал эту встречу:
«Я отчетливо помню тот знаменательный день, когда к выстроившимся в зале верхнего этажа губернаторского дома в Могилеве членам Комитета быстрым шагом вошел небольшого роста генерал.
Первое впечатление: выразительные глаза, худощавое лицо со скулами, делающими его похожим на монгола, чуть-чуть мешковато сидящий френч с аксельбантами и широкими погонами; Георгий на шее и на груди.
С того момента, когда генерал Корнилов поздоровался с нами, мы были загипнотизированы им. Я не помню слов приветствия капитана Скоржинского (председатель Центрального комитета), стоявшего впереди нас и опиравшегося на палку, но каждый из нас буквально впился глазами в генерала и жадно ловил его медленные, чеканные слова. Он говорил о том, что настанет время, когда каждый из нас должен быть готов не только исполнить свой долг, но и не задуматься принести к жертву Родине все, что он имеет. Он уверен, что Георгиевские кавалеры, носители эмблемы героизма, ни на шаг не отступят от заветов наших славных вождей».
Пожелания вождя Центральный комитет широко распространил по всему фронту в среде георгиевских кавалеров.
Деятельность Союза георгиевских кавалеров особенно горячо интересовался генерал Марков, в это время начальник штаба Западного фронта, всячески помогая ему. Делегату от Западного фронта, поручику Кузминскому, пришлось по делам Союза быть в штабе Западного фронта и разговаривать с генералом Марковым.
«В приемной приветливый адъютант, провожая меня (из записок поручика Кузминского) к дверям кабинета начальника штаба, улыбаясь заметил:
– Вы – единственный комитетчик, которого генерал будет рад видеть.
Стройный, моложавый, с правильными чертами лица и бородкой а ля Генрих Четвертый, генерал поднялся навстречу мне из-за стола, заваленного бумагами и картами. Живые глаза смотрели молодо и пытливо. Протягивая обе руки, с подкупающей простотой, он сразу же пожаловался мне:
– Я рад, что вы с нами. Вы не можете себе представить, как нас одолели эти проклятые комитеты. Главнокомандующий (генерал Деникин) не выносит их и шлет всех ко мне. Сколько времени уходит у меня на разговоры и обуздание их аппетитов. Садитесь и рассказывайте, чем мы можем быть вам полезны.
– Ваше превосходительство! Я должен доложить