Одним из завсегдатаев перекрестка был некто Йехезкель. Каждую пятницу рано утром он приезжал из Бней Брака на тяжело груженном мотороллере, устанавливал раскладной столик, раскладывал на нем молитвенники и коробочки тфиллин и начинал активный поиск желающих в предверии священного субботнего дня совершить важнейшую дл иудеев заповедь Программа максимум была после наложения тфиллин завести душеспасительную беседу и в конце пригласить дорогого еврея на уроки Священного писания, предварительно вручив ему диск с лекцией одного из самых блистательных знатоков Торы, иерусалимского раввина Альтшулера. Как и многие ортодоксальные евреи, Йехезкель носил широкополую шляпу и мешковатый темно-синий костюм, но в теплые дни он снимал слегка замызганный пиджак и оставался в белоснежной рубашке и брюках на подтяжках. Отличительной особенностью Хези, как его все называли, была клокастая нечесаная рыжая бородища, придававшая ему вид немного комичный. Но Хези это особо не волновало- он мурлыкал под нос хасидские песни и не обижался, даже когда на предложение исполнить заповедь прохожие ему открыто грубили или назидательно советовали идти работать. Последнее в отношении Хези было несправедливо- за те несколько лет, что прошли с тех пор как он вернулся к соблюдению строгих заповедей иудаизма (как раз, после посещения семинара раввина Альтшулера), Хези овладел престижной в религиозных кругах профессией переписчика священных книг, что давало его семье скромный, но стабильный достаток. Вообщем, за то время, что Хези каждую пятницу появлялся на перекрестке Аленнби и Шенкин, он стал местной достопримечательностью, и даже двадцатилетняя продавщица фруктовых шейков из киоска, расположенного неподалеку начинала завидев его напевать что-то, вроде: «Эль-эль-эль- Йехезкель!» на мотив старой шуточной песенки Шмулика Крауса.
В эту пятницу к прилавку Хези приблизился долговязый, но крепко сложенный человек по виду немного младше самого Хези. Его голову украшала взъерошенная шевелюра, а лицо – длинный нос. Моше Хаимов (разумеется, это был он) несколько минут украдкой наблюдал за Хези, пока тот не закончит очередную душеспасительную беседу, после чего решительно двинулся в путь.
Дабы не загружать читателя абсолютно излишними диалогами, попытаюсь описать дальнейшее с позиции стороннего наблюдателя, которому вдруг вздумалось проследить за Моше Хаимовым и уличным миссионером, хасидом по имени Хези. Поначалу, казалось, что Хези не столько рад, сколько удивлен появлением Хаимова. Он крепко обнял приятеля, наградив его двумя церемонными поцелуями, однако взгляд был напряженный, как будто долговязый бандит внес какую-то абсолютно ненужную сумятицу в размеренную жизнь хасида. Однако постепенно взгяд Хези