Шесть штофов водки он только что с библейским старцем на пари выпил в трактире. Согласитесь, что простому смертному столько не выпить.
Но все же отметим еще раз, что хотя шаг его был тверд, глаза его никак не могли зацепиться за насмешливый взгляд нашей «француженки» и за удивленный донельзя взгляд генерала Тушина Порфирия Петровича. Бутурлин, стоящий у них за спиной, лишь сдержанно и сочувственно улыбался драгуну.
Взгляд Маркова то соскальзывал на ее грудь, то по эполету генеральскому мазал – и рушился на землю – как пьяный. И ухмылка его при этом перекашивала лицо от досады – как после неудачного выстрела: черт, опять промазал!
– Жаннет! – Наконец-то он поймал ее взгляд, подойдя к ним вплотную. – Какими судьбами?
Удивлен был наш драгун встретить их тут на пристани в Кеми несказанно. И они, отмечу, только что приплывшие из монастыря, так же несказанно были удивлены встретить его здесь.
– А вы какими? – неожиданно строго посмотрела она на него и недовольно добавила: – И почему опять пьяны?
– Да потому что опять в деле, мадам! – ответил он ей резко, отвечая сразу на два ее вопроса, и согнал ухмылку с лица, давая понять, что вопросы эти она ему задала неуместно при постороннем генерале.
– И мы с Порфирием Петровичем в деле, Гаврила Гаврилович! – тут же осадила она его резкость тона и дерзость ухмылки. А ведь убийца монахов своей запиской, что на теле отца Паиса оставил, их из этого дела как раз и выкинул. – Так почему вы пьяны?
– Пришлось выпить, мадам, чтоб одного человечка откровенно разговорить, – после некоторого раздумья произнес Марков и тут же сказал Порфирию Петровичу: – Извините, ваше превосходительство, что не к вам первому, по старшинству, обратился! И тебе, Вася, привет, – кивнул Бутурлину, стоявшему чуть поодаль от Жаннет и Порфирия Петровича.
Бутурлин улыбнулся драгуну понимающе, а генерал Тушин протянул руку Маркову.
– Без чинов, Гаврила!.. Гаврилович, – сказал Порфирий Петрович и тоже улыбнулся: – Позволь тебя расцеловать!
– За что, Порфирий… Петрович?
– За все, – обнял драгуна бывший капитан артиллерии в отставке Тушин. – За Пульхерию Васильевну! За то, что меня не предал. И за все остальное. – И они троекратно расцеловались.
– Ну вот, – весело рассмеялась Жаннет. – Все точки над «и» в прошлом деле и поставили!
– Нет, не все, – ответил Порфирий Петрович. – Впрочем, извините, – поспешно проговорил он, – я отойду. Без помех разговаривайте.
– Нет, – удержала его Жаннет, –