– Селин? – сказал я. – Дайте мне какие-нибудь сведения. Поговорите со мной, леди. Не молчите…
– Застегнитесь, – сказала она.
Я посмотрел на брюки.
– Как вы узнали? – спросил я.
– Неважно. Мне нужен Селин.
– Он умер.
– Нет. Найдите мне его. Он мне нужен.
– А если я найду только кости?
– Нет, дурак, он жив!
– Где?
– В Голливуде. Я слышала, что он крутится возле книжного магазина Реда Колдовски.
– Так почему вы сами его не найдете?
– Во-первых, я должна быть уверена, что это в самом деле Селин. Я должна знать это наверняка.
– Но почему вы обратились ко мне? В городе сотни детективов.
– Вас рекомендовал Джон Бартон.
– А-а, Бартон, ну да. Послушайте. Мне нужен какой-нибудь аванс. И я должен встретиться с вами лично.
– Буду у вас через несколько минут, – сказала она.
Она повесила трубку. Я застегнул ширинку. И ждал.
2
Она вошла.
То есть я хочу сказать – это просто нечестно. Платье обтягивало ее так, что чуть не лопалось по швам. Перебирает с шоколадками. А каблуки такие высокие, что смахивают на ходульки. Она шла как пьяный калека, ковыляла по комнате. Головокружительная роскошь тела.
– Садитесь, леди, – сказал я.
Она села и закинула ногу на ногу, черт-те куда, чуть не вышибла мне глаз.
– Приятно видеть вас, леди, – сказал я.
– Пожалуйста, перестаньте пялиться. Ничего для себя нового вы не увидите.
– Тут вы не правы, леди. Можно узнать ваше имя?
– Леди Смерть.
– Леди Смерть? Вы из цирка? Из кино?
– Нет.
– Место рождения?
– Это несущественно.
– Год рождения?
– Не пытайтесь острить…
– Просто хочу получить какие-то сведения…
Я как-то смешался, стал глядеть ей на ноги. Ноги для меня – первое дело. Это первое, что я увидел, когда родился. Но тогда я пытался вылезти. С тех пор я стремлюсь в обратную сторону, но без большого успеха. Она щелкнула пальцами.
– Эй, очнитесь!
– А? – Я поднял глаза.
– Речь о Селине. Помните?
– Ну конечно.
Я разогнул скрепку и концом показал на нее.
– Хорошо бы чек в оплату за услуги.
– Конечно. – Она улыбнулась. – Сколько вы берете?
– Шесть долларов в час.
Она вынула чековую книжку, что-то нацарапала там, вырвала чек и кинула мне. Он спланировал на стол. Я поднял его. Двести сорок долларов. Таких денег я не видел с тех пор, как угадал в экспрессе в Голливудском парке в 1988 году.
– Спасибо, леди…
– …Смерть, – сказала она.
– Да, – сказал я. – А теперь чуть-чуть подробнее об этом так называемом Селине. Вы что-то говорили про книжный магазин?
– Он околачивался в магазине Реда, листал книжки… спрашивал о Фолкнере, о Карсон Маккалерс, о Чарльзе Мэнсоне…
– Околачивается в книжном магазине? Хм.
– Да, – сказала она, – вы знаете Реда. Любит выгонять людей из магазина. Можете истратить там тысячу долларов, потом задержитесь на лишнюю минуту-другую, и Ред скажет: «А не убраться ли тебе к чертям?» Ред хороший человек, но с приветом. Короче говоря, он все время вышвыривает Селина. Селин идет в бар Муссо и сидит там грустный. Через день-два приходит снова, и все повторяется.
– Селин умер. Селин и Хемингуэй умерли тридцать два года назад. Один и, через день – другой.
– Я знаю о Хемингуэе. Хемингуэй у меня.
– Вы уверены, что это был Хемингуэй?
– Ода.
– Так почему вы не уверены, что Селин в самом деле Селин?
– Не знаю. Какой-то у меня с ним затор. Никогда такого не было. Может, я слишком долго в этом бизнесе. И вот пришла к вам. Бартон вас хвалит.
– И вы полагаете, что настоящий Селин жив? Он вам нужен?
– Ужасно, малыш.
– Билейн. Ник Билейн.
– Хорошо, Билейн. Мне нужна определенность. Что это в самом деле Селин, а не какой-то недоделанный хотень. Слишком много их развелось.
– Мне ли не знать.
– Так приступайте. Мне нужен лучший писатель Франции. Я долго ждала.
Она встала и вышла вон. Никогда в жизни я не видел такого зада. Не поддается описанию. Не поддается ничему. Не мешайте мне сейчас. Я хочу о нем подумать.
3
На другой день я отменил свое выступление перед Торговой палатой в Палм-Спрингсе.
Шел дождь. Потолок протекал. Дождь