Все любовались. Она пыталась улыбнуться.
– Просто сердце кровью обливается, – орал Буг. – Если бы ее проворный сперматозоид мог увидеть себя в этом, он бы повесился. Защита человека – это прежде всего защита спермы. В ней разыгрываются и сам человек, и судьба всего рода. Если не принять экстренных мер, то человеческую сперму ждет участь Римской империи, известное дело. Ты хоть знаешь, как тебя зовут?
– Лизи Шварц.
– Ну, хоть что-то. Она получила хоть какое-то воспитание. Ну, и что ты здесь делаешь, в этой жизни?
– Я еду в Рим, посмотреть папу Иоанна Двадцать Третьего.
– Зачем?
– Он хороший.
Буг многозначительно поднял палец:
– Заметьте, она пересекла океаны, без гроша в кармане, загибаясь с голодухи, только лишь потому, что ей сказали, что где-то есть кто-то хороший. И кто же он, этот тип? Папа. Вы представляете себе, какая перед вами загадка демографии? Где твои родители?
– Меня вырастила тетя.
– Казнить тетку, сию же секунду! Расстрелять! А твои родители?
– Они терпеть меня не могли.
– Да? Отчего же?
– Ну, вы знаете, как это бывает, с родителями, когда у них не ладится между собой. Они смотрели на меня, и это напоминало им, что они раньше спали вместе.
Буг побледнел как мертвец. Еще и с этой его экземой сверху – просто жуть. Друзья-бродяги уже стали за него беспокоиться.
– Слушай, Буг, оставь ты ее в покое, – сказал Ленни. – Это все старо как мир. Мы сами удрали сюда по той же причине. Брось. Ты же видишь: пропащая душа. Ну так и пусть остается такой, какая есть. Только представь, начнет она соображать, что к чему…
– Адрес твоих родителей, быстро! – Буг вышел из себя. – Сейчас я им все распишу черным по белому…
Девчонка теперь слегка забеспокоилась. Должно быть, до нее стало доходить, что разговор-то идет о ней. Если этот поганец Буг разбудит в ней дремлющее сознание, понадобится лет семь плотного психоанализа, чтобы привести ее в себя.
– У меня нет их адреса, вы что!
– А теткин?
– Она умерла.
– Ну, хоть что-то. Хоть одно полезное дело сделано. Ты что-нибудь умеешь?
Она молчала. И хлопала ресницами. Накладными. Подведенными где следует. По крайней мере, краситься она умела.
– Я спросил тебя, умеешь ли ты что-нибудь делать. Ты прекрасно поняла. И нечего тут стыдиться. Папа пока еще далеко.
– Хватит, Буг, оставь