– Ступай, ступай, твоя жена едет.
А он:
– Невестки встренут!
Вошла Агафья. Глядим: одна. Семен молчит, ничего не спрашивает. Нам неловко. Вышел он. Батя говорит:
– Девочка-то где ж?
– Померла. Как ему прийти, тут и померла.
Стали на ночь все разбираться. Агафья мне и говорит:
– Боюсь я с ним остаться: ну-ка бить начнет! Девонька, ты под дверьми послушай!
– Он те послушает!
– Ничего! Двоим-то словно не так страшно.
Ушли они вдвоем в холодную избу. Стала я под дверьми и слушаю. Он говорит:
– Ну, сказывай, сколько без меня ребят родила?
– Двоих: девочку да мальчика.
– Где ж они?
– Померли.
– Врешь!
– Вот те Владычица Небесная, не вру.
– Показывай запись, где похоронены.
Она пошла в сундук, достала, показала. Все рассмотрел.
– Ну, хорошо, что у тебя все в порядке, а то я думал: коли без ребят приедешь, коли в вошпиталь их отдала, поворотил бы я тебя от двора назад за ребятами…
Так все по-хорошему у них и кончилось. И бить ее не стал.
2. Кентавры
В Святки у нас на посиделках в карты играют, в монахи. Поздно расходятся. Нам страшно возвращаться. Мы, бывало, все отца просим:
– Папашенька, приди за нами. Барских собак боимся.
– Я и так устал, а еще за вами ходи.
Однако заходил, только рано, часов в двенадцать.
Под Новый год гадают. Ходят с чашкой к проруби, оттуда воду черпают и в чашку кольца бросают. С каждой песней вынимают по кольцу. Чье кольцо, тому то будет, что в песне поется.
– Папашка! Ты не знаешь, когда гадать станут. Лучше ты сегодня за нами не приходи. Мы сами придем.
Пели, играли. Стало поздно. Видим, ребята меж собой шушукаются. А ребята у нас – не дай бог, озорные. Ночью девка им не попадайся на улице.
Я говорю Дашке, сестре:
– Дашка, как бы чего не вышло! Уйдем потихоньку, нас и не заметят.
Вышли да прямо огородами, целиной, побежали к дому. Добежали до нашего одонья, спрятались туда, откуда батя старновку таскал, как крышу перекрывали.
– Давай, говорим, тут сидеть, поглядим, что на улице будет.
Вдруг толпа парней в проулок завернула, остановилась у Степановой избы. Василий Михайлин говорит:
– Вот что, ребята! Не мешать! Либо кузнецовскую Ульяшку, либо Параньку барскую, либо Наташку Федосьину поймаю и поймаю. Одна из них моя будет. Не хотят за меня замуж идти, а тогда сами проситься станут.
Дашка меня локтем в бок:
– Слышишь, Ульяна?
– Поймает! Вот она, я-то!
– А я – Дашку Кузнецову, – Федька Федосьин говорит.
А Дашка мне в ухо смеется.
– Как же! Так я тебе и далась! Как шибану, так с ног и слетишь!
А Федька Федосьин на ноги слаб. Прошка Серегин сказал:
– А я себе Катьку Коломенскую ловить буду.
Алешка Баландин Ваське Михайлину говорит:
– Ты