Кстати о группах. Накануне выхода на берег вывешивались списки тех, кто «увольняется» на каждый день стоянки в порту. Для проформы проводился опрос пожеланий спутников по выходу на берег. Но обычно «Помпа» (первый помощник капитана по политической части – непременный член команды в советское время), не спал ночей, и составлял «пятерки» спустя годы уже «тройки», заодно «прощупывая» возможные, нежелательные, возникшие за время рейса, «связи». Связи, конечно, были, но он «стоял на страже» всеобщего целомудрия и разлучал все стихийно возникшие за этот месяц пары (потенциальные перебежчики и предатели по его мнению), известные ему или его «осведомителям». Вообще эти тройки были, отработанным с «искровских» времен, способом контроля всех за каждым. Старший по тройке, или еще его называли «звеньевой», обязан был доложить о разъединении тройки на время более двадцати минут, что было с точки зрения начальства достаточно для посещения общественного туалета дамами, так как тройки делались смешанными. Старшим в тройке назначался кто-нибудь из руководящего состава команды или экспедиции. Списки троек вывешивались вечером, за день перед увольнением на берег. «Не разъединяться», «не вступать в разговоры», не «поддаваться» и так далее – вот напутствия, которые мы получили от «помпы».
Город сразу же обступил нас со всех сторон, обхватил блестящими стальными переплетами окон с разноцветными стеклами, закрыл тенью нескольких небоскребов. С пирса на второй этаж застекленной эстакады двигались эскалаторы, мы ступили на один из них, и началось наше путешествие по этому «азиатскому чуду». Как хорошо после двухнедельной болтанки в океане, из которых неделю мы провели между небом и водой, идти по красивым, узорчатым плиткам тротуаров, слушать многоголосье города, пялиться на разноцветные рекламы и вдыхать другой, мягкий, наполненный влагой и ароматами воздух.
Кроме шефа, мы все были в «империалистической загранице» первый раз, она ошеломляла: небоскребы, шикарные автомобили, раскидистые пальмы, разно племенной народ со всего мира, на каждом углу лавчонки с «колониальными» товарами и экзотическими фруктами, «жвачка» немыслимых сортов и вожделенная в те годы для большинства из нас «Кока-кола»… Мы поспешили отметиться в первом же повстречавшемся кафе, где нам подали острое малайское мясо с зеленью. Мы просто не могли устоять, чтобы не попробовать содержимое, стоящих на столе несколько бутылочек с разными, как оказалось, очень острыми и жгучими приправами. Потом с полчаса ходили с открытыми ртами, в которых полыхал едва терпимый «пожар”, и пили пиво, чтобы как-то его затушить.
Воздух города был горяч, но можно было идти по веренице магазинов, соединенных переходами, в которых было прохладно. Все вокруг было необычно, интересно, нарядно и ярко. Легко и цветасто одетые сингапурцы, сингапурские девушки, покачивая бедрами,