Первый сигнальный костер вспыхнул на рассвете, когда пастухи выгоняли скот на пастбища. За ним занялся второй, третий… так засветилась вся цепочка огней. Вскоре в замок потянулись люди. Они шли, не слишком торопясь, многие толкали впереди тележки с нехитрым скарбом. Еще никто до конца не верил, что где-то рядом рыщут враги. Люди скорее повиновались древнему инстинкту, который говорил, что в любой непонятной ситуации нужно положиться на колдовство мага, пробудившее эти земли. Поэтому они шли в замок, и тот принимал всех.
Двор наполнялся разным людом. Каждый получил каши из котелка Морана, который Тереза поставила на зеленый колдовской огонь.
– Ох, Темнейший! Лишь бы все обошлось, лишь бы обошлось, – приговаривала она, ловко помешивая кашу.
Казалось, сытный дух печеных яблок и пшена пропитал все вокруг.
Все говорили одновременно. В основном сетовали на то, что пришлось бросить работу, беспокоились об оставленных без присмотра козах и коровах.
Варрен плакал почти без перерыва, а стоило поручить его кормилице или няньке, начинал визжать, словно его режут. Поэтому мне приходилось держать его на руках, беспрестанно укачивая.
Напряжение росло, люди все прибывали и прибывали. Со стен замка они выглядели, как пестрая змея, которая медленно ползла по дороге.
Вдалеке небо окрасилось оранжевым заревом пожара.
– Это горит ферма Астреля! – крикнул высокий темноволосый парень, который в числе нескольких смельчаков поднялся на стену замка.
– Нет, похоже, что дом кузнеца запалили, – возразил кто-то.
– Вот ублюдки!
С последними вошедшими в замок пришли новости. Большой отряд наемников появился словно из-под земли. При них не было ни флагов, ни знаков отличия, чтобы понять, какому господину они служат. Заметил их Илен, мальчик-пастушок, который пошел дать соли коровам на дальнее пастбище. Он-то и зажег первый сигнальный огонь. Но разбойники уже повернули к ближайшей деревне, где всласть предались грабежу и насилию.
В замке оказалась мать Илена, которая сходила с ума от беспокойства и не находила себе места. Сама она оказалась простой деревенской ведьмой. В этот злополучный день еще до рассвета женщина отправилась на другой хутор, чтобы помочь своей знакомой с приготовлением мыла.
– Они же не тронули моего сынка? – спрашивала она у каждого, кто был готов слушать. – Он же еще совсем ребенок! Совсем маленький, да и ростом не вышел.
Ее усадили около стены на кучу чьего-то тряпья и вложили в руки миску с кашей. Она больше не двигалась, а сидела сгорбившись, глядя на кашу так, как будто та могла дать ответы на ее вопросы.
Наемники двигались медленно, словно нехотя. Они подбирались к замку, оставляя за собой дым и пламя пожарищ. Кружили вокруг, словно сбившиеся в стаю жестокие черные волки. Распаленные легкой победой