– Я прочитала, что на новой работе люди прикладывают больше усилий, лучше одеваются и даже чаще улыбаются.
Молчание собеседника я восприняла как проявление интереса, словно он мысленно сказал мне: «Как здорово! Я этого не знал! Расскажи мне больше!»
– Улыбка делает нас счастливее, даже если она фальшивая. В хорошем настроении мы работаем на 12 процентов эффективнее – так показывает исследование университета в Уорвике.
Моим друзьям крупно повезло – я частенько делилась с ними тем, что узнала за три года изучения феномена счастья.
– Новая работа, – продолжала я, – делает нас более эффективными, наш настрой улучшается, мы становимся более энергичными.
Никакие исследования моих слов не подтверждали, но я была уверена, что скоро такие данные появятся.
– Так что прыжок в карьере – это лучшее, что могло с тобой случиться!
Я почти поверила себе, но приятель на это не купился. В его словах звучал полный нигилизм.
– А какой смысл? – сказал он, и я услышала хруст печенья. Прожевав, он добавил: – Я найду новую работу, а потом все пойдет псу под хвост. Меня уволят, я сам захочу уйти или вовсе умру…
Да, настроить его позитивно было нелегко… Он вспомнил нашу общую подругу, которая нашла новое место с приличной зарплатой, но жаловалась, что работа слишком «механическая».
В Facebook я недавно прочитала ее статус: «Хуже некуда. Вечные перемены. Тоска. Четвертая работа за четыре года. Хоть бы что-нибудь случилось, чтобы работа стала интереснее…» Похоже, работа ей явно не нравится. Ей тридцать три года, она квалифицированный работник, но платят ей мало. Она не хочет уходить, хотя это тупик. И она не одинока. Недавний опрос, проведенный организацией Гэллапа, показал, что 63 процента мировой рабочей силы не удовлетворены своей работой. Исследование, опубликованное в Journal of Occupational Psychology, показало, что люди от тридцати до сорока лет не удовлетворены работой в наибольшей степени. Когда мы только начинаем карьеру, у нас горят глаза, хвост ходит ходуном – и мы страшно наивны. После тридцати мы понимаем, что все не так, как нам казалось. Но по карьерному пути мы зашли уже достаточно далеко, и нам кажется, что менять что-то уже поздно. «Лучше добиться успеха в этой профессии, потому что теперь мне все равно не стать врачом/адвокатом/ветеринаром/королевой». А еще мы понимаем, что нас ждет почти сорок лет работы, – и эта перспектива удручает многих.
Впрочем, и в другом возрасте нам нелегко. Двадцатилетние сталкиваются с отсутствием работы. Им трудно найти занятие по душе. Те, кому за сорок, изнемогают под грузом ответственности за близких и финансовых обязательств. Те, кому за шестьдесят, думают о пенсии, об утрате «цели» жизни, да и пенсия обычно бывает не слишком-то велика. В общем, удивительно, что карьерный кризис мы не переживаем в каждом десятилетии своей жизни.
Моя подруга винит в своих несчастьях нового начальника. Исследование, проведенное Harvard