– Тебе какое дело?
– Я не заплатил карточкой, и тебе нельзя!
– Да, почему же…
– Заплати! Я не заплатил карточкой и тебе нельзя! – повторил «футболист» и поставил огромный дурацкий ботинок дурацкого рыжего цвета, на бампер «Интерепид», дав понять, что никакие оправдания не подойдут и платить все равно придется.
«Хоть бы бампер отвалился, тогда… может…» – подумал Джордж, но тут ему пришла идея получше.
Он включил заднюю передачу (не самое сильное место Интерепида, прямо скажем), но тот кое-как «присел» и даже поехал назад.
– Эй, ты! Эй, ты… – закричал «футболист», но Джордж не слышал дальше. Закрыл окно, тыкнул в магнитолу. Музыки, пока что, не было, магнитола «соображала» мычанием и пережевыванием.
Здесь все дурацкое! – подбодрил себя, включил драйв, прицелился в просвет между клумбой и зданием, закрыл глаза, нажал на газ.
Педаль в пол!
Резина на дороге!
Смотри, как я мчусь…
Музыка так и не заиграла, зато раздался скрежет и стон. «Кажется, я протаранил пикап!?» – от этой мысли скрутило живот, он начал задыхаться
Он открыл глаза, только когда различил, что «Интерепид» толкнул сзади один, второй, третий раз, переключившись на третью-четвертую, повышенные.
Перед ним был облупившийся капот, все больше припадающий к земле и пустая дорога.
Смотри, как я мчусь прочь от закатного солнца! – закрыл глаза, вдавил педаль.
Когда открыл их следующий раз, все повторилось: капот, дорога. Вдавил педаль, закрыл глаза.
Так повторялось снова и снова. Ему нравилось. Капот и дорога… педаль в пол.
Вот, только… – вздрогнув, всмотрелся в зеркало заднего вида, боясь увидеть там огромный, буйвола-подобный, нос пикапа, нагоняющий его.
Нет, никого, пусто. Пустота.
***
Открыл глаза, все по-прежнему. Нога в пол и дорога.
Иногда можно было отключиться. Пусть и на всякое дерьмо. Все лучше, чем смотреть на «манекен» справа, слушать шуршание фольги, следом, – раздражающее «кх-рр-хх», от колесика и кремня. Уж лучше бы он не выкидывал зажигалку-турбо и слышал «щелк-щелк».
Стрелка топлива качнулась, перешла с двух третей на половину, поползла дальше.
Он немного сбавил газ, откинулся в кресле, таком родном, таком приятном. Пусть грязном и рваном, но… продранная кожа на боковинах даже имела свои преимущества, об топорщащиеся края можно было почесывать спину, ерзая туда-сюда.
Я заправил полный бак. Я начал жить заново.
Опять закрыл глаза и, довольно длительное время, не открывал.
***
Через несколько дней (или недель), с закрытыми глазами, ехать уже не получалось. Даже на короткие отрезки времени, нельзя было расслабиться.
Нужно было объезжать, разбросанные по дороге, наполовину свалившиеся на обочины, некоторые, перевернутые и