– Твой отец, Джордж… о нем не скажешь, что он респектабельный.
– Прекрати, кому говорят!
– Иногда он говорит такие вещи, от которых мне становится не по себе.
– Ты удивляешь меня, Магдалена. Неужели… неужели Лидия тоже так считает?
– Лидии он такого не говорит, – сказала Магдалена и, немного помолчав, добавила: – Нет, ей он такого никогда не говорил. И я не знаю, почему.
Джордж быстро посмотрел на нее и отвел взгляд в сторону.
– Знаешь, нужно делать поправку на возраст. В его годы, когда здоровье так пошатнулось… – Он не договорил.
– Он действительно сильно болен? – спросила Магдалена.
– Я бы так не сказал. Для своих лет он довольно крепок. Но раз уж он хочет на Рождество собрать вокруг себя всю семью, будет правильно, если мы с тобой тоже приедем. Вдруг это его последнее Рождество.
– Это ты так считаешь, Джордж, – резко произнесла она, – а на самом деле он еще может прожить десяток лет.
– Да… да… конечно, может, – промямлил Джордж, слегка ошарашенный ее резкостью.
Магдалена отвернулась.
– Да, думаю, поехать стоит, – сказала она. – Так будет правильно.
– Нисколько в этом не сомневаюсь.
– Но я не хочу! Альфред страшный зануда, а Лидия задирает передо мной нос.
– Ерунда.
– Нет, это так. Задирает нос. И еще этот мерзкий слуга.
– Старый Трессильян?
– Нет, Хорбери. Расхаживает по дому, как кот, и ухмыляется.
– Магдалена, не представляю даже, чем этот Хорбери тебе мешает.
– Он просто действует мне на нервы, только и всего. Но речь не о нем. Нужно ехать, теперь я это точно знаю. Нехорошо обижать старика.
– Нет… то есть да. Что касается рождественского ужина для прислуги…
– Не сейчас, Джордж, давай в другой раз. Я сейчас позвоню Лидии и скажу ей, что мы приедем завтра, в пять двадцать.
Магдалена поспешила выйти из комнаты. Поговорив по телефону, она вернулась в свою комнату, где села за секретер и, опустив откидную доску, принялась рыться в ящиках. Из них каскадом вылетел ворох магазинных счетов. Магдалена попыталась привести их в мало-мальский порядок. Наконец, издав нетерпеливый вздох, она собрала их вместе и сунула обратно, откуда и взяла. Затем провела рукой по платиновым волосам.
– Господи, что же мне делать? – пробормотала она.
Глава 6
Коридор на втором этаже Горстон-холла вел в большую комнату, окна которой выходили на подъездную дорогу. Она была обставлена броско и старомодно, стены обклеены плотными тиснеными обоями. В комнате стояли богатые, обтянутые кожей кресла, огромные вазы с орнаментом из драконов и бронзовые скульптуры.
В ней все было великолепно, дорого и солидно.
В большом дедовском кресле, самом внушительном и массивном, сидел тощий, высохший старик. Его длинные, похожие на птичьи, пальцы лежали на подлокотниках кресла. Рядом стояла трость с золотым набалдашником. На старике был поношенный голубой домашний халат,