В отчаянии он зашел в свою комнату одел свой сюртук, жилет, высокие брюки, цилиндр, монокль, достал пергамент, перо и чернила и большим каллиграфическим почерком написал «Завещание» (ебанутый парень, честно говоря). Он долго и грустно смотрел на заголовок и с грустью понял, что у него ничего нет, и всю свою жизнь он шел по накатанной, выстроенной его суровым отцом, и на самом деле он ничего сам о себе не знает. Захандрив от открывшейся картины жизни, он начал спрашивать себя, как же так все могло выйти, в какой момент нужно было проявить волю и взять все в свои руки. А вдруг потом понял, что он вчера брил яйца, и просто волосяные фолликулы повредил вот у него хуй и местами покраснел. Он уже хотел выдохнуть с облегчением, но тут в дверях его комнаты оказался батя. Крайне неловкая сцена.
Батя знал своего сына не первый день и по его выражению лица быстро догадался что к чему, хотел было заржать, но ему стало как-то обидно за него не последний так сказать ему человек. Но больше его занимали две неожиданные мысли. Во-первых, он впервые жалел, что отправил сына в Москву, до этого он и яйца не брил, так еще блядь и полную раковину волос оставил, да и сюртук с цилиндром выглядели как новые, так вот на что сын все его деньги тратил, в Мухасранске такой херни не продают. А затем он первый раз в жизни обрадовался, что у него уже не стоит.
А парень в родной город больше не возвращался, ушел из своего технического института и поступил в театральное училище.
Сказка №5. Проза о современном панке
Во времена, когда границы между стилями стерлись, когда андеграунд стал попсой, а попса андеграундом, когда слова мода вышла из лексикона людей, кроме тех, кто занимается статистикой, на окраинах искусства продолжают делать панк.
Процесс это совершенно не хитрый: ты просто делаешь любую ебанутую хуйню, о которой большинство обывателей никогда не узнают, а если узнают, то даже не будут пытаться понять, и говоришь, такой важным, раздолбайским, антисистемным ебальником: это панк! И конечно же сородичи по племени,