Навык Разрушения повышен до одиннадцатого уровня.
Вышло здорово! Гопник отлетел метра на три, приложившись при падении головой. А остальные машинально сделали шаг назад.
– Чего стоите? Гасите, – приказал уже поднявшийся главарь.
– Миха, да ну в задницу, у него шокер, – отозвался ближайший ко мне хулиган.
– Миха, а давай один на один, – предложил я, унимая тяжело бьющееся сердце.
– Да пошел ты, еще связываться, – после недолгого колебания ответил тот и посмотрел на поверженного товарища. – Чего мнетесь, Бурого поднимайте. А ты… с тобой мы еще не закончили.
Я хмуро глядел, как удаляется троица, таща «заряженного» электричеством бойца. Нет, у нас гопников хватало. Но чтобы вот так, среди бела дня, быковать? Что-то мне это все не нравится.
– Спасибо, Сергей, – подал голос профессор. Я вздрогнул, совсем уже позабыв про присутствие Петра Сергеевича. – Странные ребята.
– А чего хотели?
– Поговорить, видимо. Подошли, начали спрашивать, русский ли я. Потом тыкать стали, хамить. Сказали, что из-за таких, как я, нацию просрали. Дескать, русский не пьет.
– Ага, а ходит по дворам и колотит пожилых людей. Надо выяснить, откуда эти молодчики.
– Может, с училища какого?
– Далековато. Хотя я в любом случае выясню, что это за сучилища такие. Всего хорошего, Петр Сергеевич.
Обессиленный, я поднялся к себе, надеясь, что Лапоть за несколько суток не разгромил квартиру, и открыл дверь. Но сегодня явно был не мой день. Создалось ощущение, что внутри долгое время держали бешеную собаку. Стулья перевернуты, кухонный стол облит чем-то жирным, одежда разбросана, обои разодраны и висят клочьями. Я, уже ничему не удивляясь, прошел в комнату и увидел растрепанного домового с раскрасневшимися, заплаканными глазами.
– Хозяин, ты, что ли?
– Я, что ли, – присел я на край дивана.
– Живой?! – схватился за голову Лапоть.
– А ты решил, что со мной что-то случилось, и устроил тут последний день Помпеи?
– Так я же… Я же, – домовой выглядел потерянно, – почувствовал, как не стало тебя.
Теперь настал мой черед удивляться. Почувствовал, как не стало? Вот это очень интересно.
– Не понял, расскажи.
– Ну, четвертого дня я щи готовил. Настоящие, жирные, наваристые. И вдруг раз – как отрезало. Пусто внутри стало. Вот я и понял, что тебя того…
Четвертого дня? Я посчитал – вторник. Как раз, видимо, когда я умер. Получается, у домового и хозяина не просто жилищно-материальные отношения, а некая сакральная связь. Раз уж Лапоть в чужом мире почувствовал, что я коньки отбросил.
– Ложная тревога, – ответил я ему, – умер чуть-чуть. Не по-настоящему. Поэтому оргии отменяются. Так что, Лапоть, придется тебе убираться.
– Хозяин, – кинулся домовой ко мне и прильнул к пахнущей одежде.
Даже как-то неловко стало.
– Ну ладно, чего ты начинаешь? Нормально все. Дай я помыться схожу. А потом постираешь это