Конечно, и Европу настигали климатические потрясения и метеорологические аномалии – но они сглаживались Гольфстримом. Поэтому даже в климатически неустойчивый XVI век количество экстремумов в Англии было в несколько раз ниже, чем в России. Замена зерновых культур на кормовые, что происходило в Англии во время малого ледникового периода, было недоступно России.
Английские землевладельцы переходили на выращивание клевера, турнепса и других трав, которым кормили скотину, а та уже снабжала навозом оставшиеся посевы зерновых. Естественно, что при переориентации на скотоводство, землевладельцам требовалось меньше крестьян – те пополняли толпы обезземеленных бродяг, число которых сокращали палачи и работные дома. Значительная часть крестьян превращалась в сверхдешевые рабочие руки для мануфактур – в городах-портах, вовлеченных в мировую торговлю. Английские буржуа, накапливая средства за счет нищеты своих работников, создавали многоотраслевое хозяйство; вместе с обменом результатами труда шел и технологический прогресс. Доступ к незамерзающим водным коммуникациям переводило прогресс на новый качественный уровень, когда обмен результатами труда становился глобальным. А потом начиналось накопление капиталов за счет неэкивалентного торгового обмена с отсталыми странами, за счет грабежа колоний.
У нас таких возможностей не было. Наше население не могло рассчитывать на привозной хлеб и большое количество рабочих мест в городах.
Изменения климата ставили рискованное русское сельское хозяйство в еще более уязвимое положение. Как пишет Ю. В. Латов: «Климатические колебания слабее влияли на цивилизации с высоким запасом прочности и гораздо сильнее – на цивилизации рискованного агрохозяйства».
В 1548–1549 голод охватил все северные районы страны. «Людей с голоду мерло много», лаконично сообщает летопись о событиях на северной Двине. И десять лет спустя на Северной Двине пустовало до 40 % пашни.
В 1552–53 гг. в Новгороде и Пскове от голода и эпидемии погибло не менее тридцати тысяч человек, по данным некоторых летописей даже 280 тысяч человек. Согласно Татищеву, в это время «в Новгороде (пятинах) и Пскове умерло от мора 500 000 человек».
В 1556–57 гг. голод охватил северное Заволжье, затронул и центральные регионы. «Бысть глад на земли, по всем московским и по всей земли, а больше Заволжье все: во время жатвы дожди были великие, а за Волгой во всех местах мороз весь