– Как именно случилось то, что вы стали бояться насекомых?
– Мне в волосы залетела пчела. Она так противно жужжала! И я испытала какой-то первобытный страх. И с тех пор я боюсь всех насекомых, даже комаров и бабочек! Я не могу спокойно жить. В доме я все окна завесила москитной сеткой. На улицу стараюсь не выходить, а уж если выхожу, подбираю волосы так, чтобы в них не могли запутаться насекомые… Вы же видите, какая у меня дурацкая прическа.
– Ну-ну, совсем не дурацкая…
– И совсем не прическа. Я понимаю, доктор, ваша профессия – успокаивать. Так успокойте меня! Сделайте так, чтобы я больше не боялась этих тварей. Может быть, вы меня загипнотизируете?
– Помилуйте, какой гипноз! Ваш случай вовсе не такой запущенный, тем более началось это с вами совсем недавно. Я пропишу вам таблетки, напишу также время их приема, и поверьте, ваша жизнь придет в норму, вы перестанете бояться, тревога уйдет из души…
– Спасибо, доктор! – Я опять прослезилась.
Владимир Сергеевич энергично потер руки.
– Пока не за что, Вероника. Назначу-ка я вам неселективный ингибитор моноаминоксидазы. И еще тиоридазин и трифлуоперазин в качестве психокорректоров.
– Боже мой, доктор, это так ужасно звучит!
– На самом деле в этих препаратах нет ничего страшного. Главное, принимать их вовремя и регулярно.
Владимир Сергеевич принялся писать рецепты. А я между тем увидела, как по створке жалюзи ползет здоровенный таракан.
– Таракан! – истошно завопила я, показывая пальцем на жалюзи. – Огромный!
– Где? – глянул, прищурившись, Владимир Сергеевич.
Я еще раз посмотрела на жалюзи. Таракана там не было.
– Ох, извините меня, пожалуйста.
– Таракана не было, Вероника. Возможно, он существовал только в вашем воображении.
– Не может такого быть! Хотя… Почему не может? Простите меня, доктор. Вы, наверно, считаете меня психопаткой и истеричкой.
– Ничуть. Инсектофобия – а именно так называется ваше заболевание – может возникнуть спонтанно, но вполне поддается лечению. Прогноз здесь благоприятный. Принимайте прописанные препараты и не бойтесь гулять на улицах лишь потому, что там есть осы и пчелы.
Я взяла рецепты и распрощалась с доктором. Теперь мне предстоял долгий и нудный курс лечения, и я почувствовала себя не на восемнадцать лет, а примерно на тридцать пять.
В аптеке на меня косо посмотрели, когда я протянула им рецепты. Я ответила независимым взглядом. Пусть не думают, что я наркоманка какая-нибудь. Взяв лекарства и расплатившись, я пошла домой. Настроение было – проще удавиться.
Вечером мне предстоял разговор с мамой, которая, естественно, увидит лекарства на моем туалетном столике. И несомненно, пожелает узнать, до чего докатилась ее дочка, если ей прописаны психотропные препараты.
И разговор состоялся.
– До чего ты докатилась! – гремела кастрюлями и голосом