Лаен был абсолютно согласен со своей незримой спутницей. Выбравшись из дурно пахнущей колыбы, он обратил взор на восток: туда, где купол неба по обыкновению подпирали белоснежные пики гор Предков, наблюдаемые почти из любой точки Аламийской империи. Край неба на глазах наливался красным – до того момента, как взойдет солнце, оставалось всего ничего.
– Рыба!
– Да, господин десятник!
– Ступай назад, к нашим; доложи его светлости обо всем, что видел. По тракту дальше нельзя. Пускай возницы делают крюк по объездным дорогам – холм Висельника, значит, по левую руку держат. Конечно, так немного дольше получится, так что времени зря не теряйте. К вечеру как раз должны успеть до старых мануфактур добраться, где ночевали, когда из Атрели в Хаск шли. Все понял?
– Да, господин. Я помню, там старая дорога есть: если не размочило ее сильно, повозки должны пройти. Не тракт, конечно, кости изрядно растрясет… – согласился рябой и, помолчав, нерешительно поинтересовался: – А вы как жись?..
– Я тут деревню за полем видел. – Десятник подбородком указал на запад, где по пути к колыбе ему на глаза попались покосившиеся избы. – Нужно глянуть, что и как… – И, проникновенно посмотрев на Рыбу, неожиданно признался: – Карту урочища Каторжников хочу составить, понимаешь?
– Да, господин десятник! Очень полезно это! – согласно закивал Рыба, незаметно сплевывая. Ему приходилось видеть, как старшой дозорных во время привалов старательно выводил гусиным пером на пергаменте кружочки, черточки и разные закорючки. В такие моменты парни оставались без присмотра и появлялась возможность безнаказанно покемарить или сходить побалакать с общинными женщинами.
Десятник тем временем продолжил свою мысль:
– Потом напрямки срежу и нагоню вас, ну или уже возле мануфактур увидимся. Заодно проверю, не увязался ли за нами кто от Хаска. А то что-то мне в последнее время мерещится…
– Так, можись… я с вами? – Судя по тону, Рыба явно надеялся на отказ. Его надежды оправдались.
– Нет. За старшего у наших соглядатаев будешь, пока я не вернусь. Да, и скажи господину Вортану, чтобы дополнительных людей из своего цеха выделил для охраны. На всякий случай.
Понятливо закивав, Рыба скривил физиономию от предвкушения общения с капитаном – надменным и заносчивым типом. В расстроенных чувствах рябой, как ему показалось незаметно, достал из-за пазухи фляжку и украдкой прихлебнул из нее, кося глазом на Лаена.
Дозорный давно перестал удивляться необъяснимой привычке десятника самолично шастать по делам службы. Странный он. Будто и не «господин десятник», с которым