А потом кантернец, снова превратившийся в человека, приоткрыл глаза и наткнулся взглядом на всё тот же магический огонёк. Только на этот раз он не выжигал зрение, а вполне приятно светил, разгоняя темноту в небольшом радиусе.
Человеческие чувства казались такими же наивно-примитивными, как лепет младенца. Однако они не резали сознание острыми ножами и позволяли существовать в весьма комфортном состоянии лёгкого отупения. Да, в подземелье было темно и сыро. Да, тут жутко воняло кислятиной, возможно от выделений химеры. В отдалении еле слышно выла вьюга – как музыка для уставшего слуха. А ещё кто-то почти бесшумно дышал поблизости.
– Покажись, – сказал он негромко. – Не бойся.
– А я и не боюсь, – так же негромко ответили сзади.
Женским голосом.
Значительно подобревшему Гвину уже намного меньше хотелось выяснять отношения с кем бы то ни было, но имелось два весомых аргумента в пользу такого выяснения. Во-первых, незнакомка причинила ему много страданий, фактически бросив умирать под завалом. А во-вторых, она видела, как он ест и… всё ещё здесь?
Гвин привычно прокашлялся после перестроения гортани и обернулся.
Она стояла на самой границе света, в диковинной боевой стойке, напружинившаяся, в любой миг готовая к рывку. Зимняя одежда полностью маскировала фигуру, но в целом кантернец не назвал бы её хрупкой. Наверное потому, что шестым чувством ощущал её сущность – ни на что не похожую, одновременно сильную и утончённую. Из-под глухого мехового капюшона выбился светлый локон, упавший между глаз: светло-зелёного и карего. Возраст по лицу угадывался с трудом, но не моложе двадцати и не старше тридцати пяти. И она в самом деле не боялась. Она смотрела твёрдо и держала возле уха меч, направленный остриём в лицо Гвина.
А ещё она очень странно «пахла». То есть почти никак, и именно поэтому кантернец дважды чуть её не проглядел.
– Эгегей! – воскликнул он, пытаясь разрядить обстановку. – Ничего себе железяка! Выглядит недёшево.
– И сто́ит тоже, – сказала незнакомка, пристально следя за каждым движением странного типа.
– Может, опустишь?
– Поживём – увидим.
– Да тут долго думать не стоит, – Гвин с наслаждением похрустел шеей. – Просто он тебе всё равно никак не поможет в случае чего. У меня к ним, если можно так выразиться, иммунитет.
– Ну так значит он тебя смущать не должен?
– Резонно. Но мне в твоей позе мерещится враждебность, а это неприятно.
– Воспринимай это как приветствие, – кончик клинка описал в воздухе идеальную восьмёрку.
– Приветствие