Трущобы Севен-Дайлз. Энн Перри

на ее жизнь, но в таком случае это нельзя считать убийством, – Талбот пожал плечами. – Я мог бы записать все это, даже его не спрашивая. Единственное, что он может сделать, сказал он – мол, ему ничего не известно, потому что он только что приехал сюда, – это защитить ее честь. И все. Приличные мужчины не называют женщину шлюхой, даже если она таковой является, и мы все прекрасно это знаем. Он заявил, что она бы никого не убила, не имей она на то причины. С другой стороны, он не сказал, имелась ли та у нее. Назови он такую причину, со стороны могло бы показаться, что он предает ее, что его любовница – а мы доподлинно знаем, она ею была – потенциальная убийца и ему это известно. Как я уже сказал, она не отрицает, что пистолет принадлежит ей. Мы на всякий случай спросили у лакея, и он это подтвердил. Более того, он его чистил, смазывал и так далее.

      – А зачем ей понадобился пистолет?

      Талбот развел руками.

      – Кто его знает! Главное, что он у нее был. Послушайте, сэр, констебль Блэк обнаружил ее в саду с трупом ее бывшего возлюбленного, засунутым в тачку. Чего еще вы от нас хотите?

      – Ничего, – согласился Питт. – Огромное спасибо вам за ваше терпение, инспектор Талбот. Если станет известно что-то еще, я вернусь. – Он выждал мгновение и улыбнулся. – Удачи вам.

      Талбот закатил глаза, однако выражение его лица слегка смягчилось.

      – И вам спасибо, – сказал он с легкой ноткой сарказма. – Хотелось бы поскорее спихнуть с себя это расследование.

      Питт улыбнулся и, с облегчением вздохнув, направился к двери. Пусть бедняга Талбот занимается домашней трагедией, даже если к ней причастен член кабинета министров. Тем не менее, решил Питт, прежде чем вернуться и доложить Наррэуэю, ему стоит пройти мимо Иден-Лодж и взглянуть, что представляет собой место преступления.

      До Коннат-Сквер было минут десять ходьбы. Утро солнечное, так почему бы не совместить приятное с полезным. Улицы постепенно заполнялись людьми, в прохладном воздухе звонко цокали копыта лошадей. На дорожке, ведущей к одному большому дому, горничная лет четырнадцати энергично выбивала красно-синий ковер, поднимая в пронизанный солнцем воздух облако серой пыли. Интересно, она делала это, движимая приливом молодых сил, или же ковер заменял ей кого-то, кто был ей ненавистен?

      Питт перешел дорогу. Булыжник все еще блестел каплями росы. Питт бросил пенни одному из мальчишек, которые по мере надобности убирали с проезжей части конский навоз. Мальчонка был слишком мал, чтобы вообще делать какую-то работу. Кепка была ему на пару размеров велика и наехала на уши.

      – Спасибо, мистер, – с довольной улыбкой крикнул мальчонка, облокотившись на ручку метлы.

      Иден-Лодж оказался внушительным особняком. Его фасад выходил на Коннат-Сквер, а дальше, за конюшнями, открывался вид на кладбище Сент-Джордж. Интересно, подумал Питт, мисс Захари была владелицей особняка или же снимала его? И если да, то у кого? Или же она и Райерсон даже не пытались скрывать свою связь и особняк принадлежит самому Райерсону?

      Но