– А теперь, – сказала Грейси, когда они остались одни, – что случилось?
– Мартин, – хрипло прошептала Тильда и, испугавшись, что Грейси может превратно ее понять, поспешила добавить: – Мой брат. Он пропал. Его тут больше нет, и он ничего мне не сказал. Но он так никогда бы не поступил, потому что он и я – это все, что у нас есть. Наши родители умерли от холеры, когда мне было шесть, а ему восемь. Мы всегда заботились друг о друге. Он просто не могу куда-то уехать и ничего мне не сказать! – Она быстро заморгала, пытаясь сдержать слезы, но, увы, тщетно. Одна за другой те уже катились по ее щеке, и она машинально вытерла их рукавом платья.
Грейси попыталась сохранить рассудительность и думать ясно.
– Когда ты в последний раз видела его, Тильда?
– Три дня назад, – ответила та. – У меня и у него был выходной. Мы купили у продавца на углу горячие пирожки и пошли в парк. Там играл оркестр. И когда мы шагали к Севен-Дайлз[3], он сказал, я сейчас, только туда и назад. Не буду там задерживаться!
Официантка вернулась с чайником чая и двумя горячими булочками. Посмотрев на заплаканное лица Тильды, она открыла было рот, чтобы что-то сказать, однако передумала. Грейси поблагодарила ее, расплатилась за чай и дала несколько пенни сверху. Наполнив им обеим чашки, она подождала, пока ее подруга сделает глоток чая и откусит кусок намазанной маслом булочки, а сама тем временем попыталась собраться с мыслями. Интересно, как бы повел себя в такой ситуации Питт?
– Ты разговаривала с кем-то из тех, с кем он работает? – спросила она. – Кстати, где это?
– У мистера Гаррика, – ответила Тильда, кладя булочку на тарелку. – Это на Торрингтон-Сквер, рядом с Гордон-Сквер. Недалеко.
– И с кем ты говорила? – повторила свой вопрос Грейси.
– С мистером Симмсом, дворецким.
– И что он сказал?
– Что Мартин пропал и он не знает, куда именно, – ответила Тильда, забыв про свой чай, и пристально посмотрела на Грейси. – Он думал, что я тоже куда-то пропала вместе с ним. Я сказала, что он мой брат, и мне потребовалось целых сто лет, чтобы убедить его в этом. Но мы с Мартином так похожи, что он в конце концов поверил. – Она покачала головой. – Но он все равно не сказал мне, куда он делся. Сказал лишь, что Мартин наверняка сообщит мне. Но ведь это неправильно, ведь так, Грейси?
Вчера у меня был день рождения, и Мартин никогда бы не забыл меня поздравить, если только с ним не произошло нечто ужасное. А он ни разу не забыл, еще с тех пор, как я была совсем маленькая. – Тильда сделала глоток чая и заморгала. Слезы вновь ручьем катились из ее глаз. – Он всегда мне что-нибудь дарил, пусть даже какую-то мелочь, вроде ленты и носового платка. Считал, что день рождения важнее даже Рождества. Говорил, что это особый праздник, только мой. А Рождество – оно для всех.
В душе Грейси еще сильнее шевельнулась тревога. Похоже, здесь что-то посерьезней домашних угроз, даже самых грязных. Может, стоит рассказать Питту? Правда, он