Игнатий бесился со скуки. У него наконец-то появилась пациентка, страдающая сложнейшей системой галлюцинаций оккультного содержания. Уникальный клинический случай обещал принести обильный материал для монографии мирового уровня и обессмертить молодого (по профессиональным меркам), но пока все еще смертного специалиста.
А приходилось тратить время на откровенную банальщину. Зачем он тогда послушал профессора Кибица и ушел из серьезной психиатрии в прибыльное, но абсолютно рутинное и ненаучное гипнотическое ремесло? К сорока пяти годам он почти смирился с однотипными тупыми проблемами старых пациентов. Теперь же, на контрастном фоне Сары, танцующей на грани безумия под клубную музыку, остальные страждущие вызывали нарастающее раздражение и брезгливость.
– Я боюсь свешивать руку с кровати!
Ну вот, опять сказка про белого тельца. Игнатий зафиксировал брови в полуприподнятом положении, по неровному контуру сплющенной параболы Лобачевского. Удивление, самоирония, лёгкое недоверие.
Как нелинейно время! В теории мы начинаем с простых задач и движемся к сложным. Но лучший гипнотерапевт страны начал свою практику с необъяснимого, сложнейшего, ужасающего случая. После такого врачи обычно либо уходят на покой, либо сами становятся пациентами. Игнатию повезло: он прятался от своих картонных демонов в стенах «Озера», где искусно играл роль целителя, а не больного. Или больного целителя. Целители разные бывают: от элитных частных психиатров до народных залопутерапевтов. Игнатий со своими гипнотическими техниками застрял где-то посередине, ближе ко второму.
Всю свою профессиональную жизнь Аннушкин совершенствовался, оттачивал навыки гипноза и архетипического анализа, учился и учил, искал и находил диагнозы в трудах немецких философов… Для чего? Чтобы в зените славы заниматься такой банальщиной? Лишь одну пациентку преследовал ангел, все остальные упорно боролись со своими демонами – и проигрывали, пока на помощь с востока не прибегала гипнотическая конница, на пятый сеанс, с первым щелчком метронома.
Гипнотерапевт оперся виском на сведенные вместе пальцы: указательный и средний – и слушал нестройный дуэт своего внутреннего голоса и рассказа пациентки.
– Я