Исповедь на краю. Евгения Михайлова

по плохим ролям в сериалах. Они попросили кабинет: «Пожалуйста, без ваших массажисток». Просто пили и хвалили друг друга. Мальчик, как поняла Раиса, учился в Щукинском училище, пробовался в какой-то сериал. Раиса умело пользовалась техническим прогрессом. У себя в кабинете она по собственному выбору прослушивала и просматривала любое помещение салона. Актеры называли мальчика Герой и советовали ему делать ставку не на кино и, уж конечно, не на театр, а на шоу-бизнес. В Америке шоу-бизнес – это и есть кино, а у нас – только эстрада. «Значит, он поет», – подумала Чеберяк. Когда они пошли в сауну, она сосредоточенно разглядывала узкий зад, тонкие мальчишеские ноги, трогательные темные завитки на нежной шее.

      После ухода актеров Раиса вызвала Люсю, секретаря, и отдала ей распоряжение, как всегда, лаконично:

      – Щукинское училище. Мальчик Гера. Поет. Был у нас с Дубовицким и Слеповым. Пусть завтра-послезавтра придет. Есть предложение.

      Сейчас в машине Чеберяк набрала телефон Люси, та торопливо произнесла:

      – Он ждет, Раиса Мефодьевна.

      Раиса не сдержала улыбки. Подкрасила губы ярко-красной помадой и подушилась капелькой «Ж’озэ». Современные запахи, типа лимон, уксус и сено, подходят только плоским бесцветным дистрофичкам. «Роллс-Ройс» остановился у салона.

* * *

      Нина с Дашей простояли несколько часов на кладбище молча, с сухими глазами. Так же молча доехали домой на автобусе. У магазина на углу Нина достала кошелек и сосредоточенно изучила его содержимое.

      – Я думаю, надо бутылку вина купить. Холодно, и вообще. Помянуть Мариночку.

      Даша кивнула.

      Они и дома долго не могли заговорить. Пили сухое дешевое вино, Дашка пару раз откусила бутерброд с колбасой. Нина никогда не видела свою младшую дочь такой печальной.

      – Ничего, – притянула она к себе светлую пушистую голову. – Говорят, когда дети умирают, они становятся ангелами. Кто знает…

      – Это Шурка полоумная тебе сообщила? Мам, ну скажи. Как можно Мариночку… Я понять не могу. Как это? Она была, и больше ее не будет?..

      Даша вдруг заревела громко, по-детски, широко открыв рот. Нина, всхлипнув, прижала ее к себе.

      – Не плачь, девочка моя золотая. Я не могу это видеть… Мне так всех жалко. Верочку… Не знаю, как она теперь жить будет. А у меня счастье. Такие дочки… Завтра «Вог» появится в киосках с Наташиными фотографиями. Я специально деньги отложила.

      – Подумаешь, – надулась Даша. – Нам уже жить негде из-за ее фотографий. Лучше бы она нам денег подбросила.

      – Не надо обижаться на сестру, – ответила Нина. – Она только устраивается. У нее знаешь какие сейчас расходы! Как сможет, начнет помогать. Она девочка добрая. И потом, мы что – калеки, чтоб нас содержать? Мы молодые, здоровые. И, главное, вместе. А она одна, в чужой стране. – И Нина всхлипнула уже по другому поводу.

      Глава 8

      Джон Фортмен, лорд и наследник одного из самых крупных состояний Великобритании,