Они направились в уютную комнату. Миссис Хауорт вышла с улыбкой приветствовать их, следом спешила миссис Литтлджон. Теплый прием, радость встречи и веселый дух Рождества, который так и витал в воздухе, заставили Литтлджона забыть о долгой поездке.
Когда улеглась радостная суматоха, обычная в подобных случаях, все сели в тепле за праздничный стол. После ужина маленькая компания расположилась у камина за дружеской беседой. Воздух наполнился сигарным дымом, а Литтлджон воздал должное хозяйскому виски. Они говорили о множестве вещей, включая бомбардировки Лондона, которые пришлось пережить Литтлджонам, но вскоре их прервал громкий топот в саду. Литтлджон даже не успел сообразить, что явились нежданные гости, как за дверью послышалось пение. Хор методистской церкви Хаттеруорта не ударил в грязь лицом: гремел в полную силу под окнами Хауортов, почтенных прихожан местной общины. Гимны «В тиши ночной», «Христиане, пробудитесь» и «Однажды в городе царя Давида» стремительно прозвучали друг за другом без остановок, после чего входная дверь широко распахнулась и шумная толпа певцов ввалилась в дом, где, несмотря на ограничения военного времени, их ожидало щедрое угощение: сладкие корзиночки, пряники, кексы и имбирное вино. Виновники переполоха и жертвы вторжения выкрикивали веселые приветствия и поздравления, потихоньку перекидывались шутками (больше всех хихикали краснощекие незамужние девушки-хористки), затем преподобный Реджинальд Готобед, полномочный посол труппы и распорядитель церемонии, призвал всех к тишине:
– А теперь, суперинтендант, услуга за услугу! Отплатите нам песней за песню. – Пастор добродушно засмеялся, показав зубы.
Судя по количеству поглощенной снеди, гостей и без того вознаградили сторицей, подумал Литтлджон, однако ему стало любопытно, к чему клонит священник. Инспектора ждал сюрприз. Хауорт попытался увильнуть и протестующе замахал руками, однако хористы проявили твердость. Из их толпы вышел высокий мужчина, сел за пианино в углу и, растерев посиневшие от холода пальцы, замер в ожидании.
– «Меньше стадо – меньше забот»! – потребовал хор.
Суперинтендант Хауорт из полиции Хаттеруорта поднялся с кресла у камина и запел. У него был сильный, хорошо поставленный баритон, и Литтлджон невольно заслушался. От звуков этого голоса потеплело на душе. Песня, из североанглийских, на стихи Эдвина Во, исполнялась, похоже, ежегодно и уже вошла в традицию. Каждый куплет сопровождался припевом, который слаженно выводил хор.
Лэдди, славный мой пес, работе конец,
И солнце склонилось к закату.
Запоздалые птицы, одна за другой,
Спешат упорхнуть в гнездо.
Тихий вечер прозрачными пальцами
Занавес дня задернул – нужен покой
Сонным холмам и долинам.
Дремлют они, укрытые сумерек мглой.
Хор дружно подхватил рефрен:
Меньше стадо – меньше забот,
Добрый