Один только Роман, обожающий выделяться из серой массы, остался на месте и, не скрывая тонкой, насмешливой улыбки, внезапно взмахнул правой рукой. Несчастная чашечка, образчик изящного искусства, творение рук неизвестного мастера, разлетелась вдребезги, осколками рассыпаясь по траве. В руке виконта мелькнул длинный, тонкий меч.
Улыбка юноши стала безмятежной. Продолжая сжимать оружие, с которым все присутствующие успели познакомиться – а кое-кто и достаточно близко – еще в прошлую их встречу, он с видом победителя, благодарного за бой, вежливо склонил голову в небольшом поклоне.
– Благодарю за угощение, Анхель, – в голосе молодого человека, спокойном и уверенном, не слышалось, казалось, и намека на насмешку, даже более того – в нем чувствовалась самая искренняя благодарность, – Было очень вкусно.
Анхель, не отвечая, чуть приподнял уголки губ. Широкая улыбка его уже давно погасла, а вновь радоваться чему бы то ни было ему не хотелось, но и оставить без ответа столь вежливые речи он не мог. И, не в силах подобрать достойные слова, предпочел ограничиться еле заметной улыбкой, столь же холодной, сколь и неискренней, засим временно теряя интерес к своему персональному антагонисту.
Послышались редкие хлопки. Роман, недоумевающий, кому бы это пришло в голову аплодировать ему – от собственных друзей такого он не ждал, хотя и не сомневался, что они восхищены, ведь, в конце концов, им нельзя было не восхищаться! – удивленно перевел взгляд со своего мимолетного противника на Луи. Тот, широко улыбаясь, радостно аплодировал победе старшего брата, глядя на него со странной смесью гордости, восхищения и небольшого количества издевки. На какой-то миг виконт замер. В эту секунду, в этот момент, глядя на Людовика, такого взрослого и опасного, такого жестокого и дерзкого, он вдруг увидел его прежним – маленьким мальчиком, обожающим старших братьев. Однажды Луи как-то и в самом деле аплодировал его искусному обращению с мечом, искренне восхищался им и умолял научить его… Сейчас же под, казалось бы, искренним восторгом, скрывалась еще более искренняя насмешка.
– Браво! – Людовик, не скрывая издевательского восхищения, вошедшего у него за много лет в привычку, в последний раз смежил ладони и, прекратив аплодировать, одобрительно кивнул, – Сыграно неплохо, моя школа. Теперь вижу, что дядя не зря привел меня на представление – на кое-что здесь можно посмотреть… Ну, так и что же мы будем делать дальше? – взор зеленых глаз обратился к созерцающему небольшое представление с, пожалуй, не меньшим интересом, хотя и без должного восхищения, мужчине, – Нас же так мало, а они такие страшные, у них есть острые штуки, которыми они умеют махать… Быть может, пойдем домой, а потом подошлем к ним паучка с бомбой? Или паучок у нас и есть бомба…
Анхель, в чей адрес и была направлена последняя насмешка, едва заметно сузил глаза. Татьяна, как и некогда прежде, успевшая глянуть на экс-мажордома в самый подходящий момент, неожиданно подумала,