Но этого не произойдет, если он первым не лишит их этой возможности.
– Прости меня, Дайанг, – произнес он и протянул руку к кинжалу этого человека. – Я скорее отдам свою жизнь, чем заставлю тебя выдать себя.
После мужчины сняли с него красивый плащ и потрясли его в надежде, что оттуда выпадут золотые монеты.
Они не заметили маленький драгоценный камень – сердце диваты, и он бесшумно упал в грязь.
Они могли бы оставить одежду на теле, но ночь была холодной, а плащ был красивый.
И поэтому…
Дивата надела свое свадебное платье.
У нее в волосах были цветы. Жемчуг на запястьях и щиколотках. Деревья переплели пряди тумана, а тучи светлячков тихо парили, так что ее мир состоял только из сверкающих огоньков и прозрачных сновидений.
Луч солнца упал на ее лицо, и она невольно подумала, что солнце еще никогда не было таким нежным и медово-теплым, как сейчас, когда оно сияет так ярко, как надежда, готовая сбыться, угасающая надежда, которую вот-вот разгрызут чьи-то зубы и проглотят без остатка.
Она ждала. Она соорудила трон из анемонов для Булана и корону из цветов, в которой сонные пчелы продолжали дремать в сжатых ладонях цветов. Его это позабавит, думала она, улыбаясь про себя.
Прошел день.
Потом два дня. Потом три.
Они слиплись в один комок, в узел, который невозможно было развязать.
Дивата рискнула подойти к склону, который смотрел на деревню. Там она увидела Булана, в ярком оранжевом плаще, который он всегда надевал, когда шел к ней. Жители деревни плясали на весеннем празднике. Булан стоял к ней спиной, но дивата все же увидела смуглые руки другой женщины, обхватившие его шею.
Ее никогда прежде не отвергали. Для нее горе было чем-то далеким. Она ощутила его, как ощущают давление кинжала еще до того, как возникает боль. Черные, ошеломляющие секунды, когда надежда – на то, что, может быть, боли не будет – трепещет ровно столько мгновений, чтобы нанести рану, гораздо более страшную, чем удар кинжала.
Она отвернулась. От ее слез прогремели грозы и вздулись реки. Как это жестоко, что он похитил ее сердце! Приковал ее к этому месту.
В тот день она дала себе обещание.
– Никогда не позволю другому человеку похитить то, что принадлежит мне.
Возможно, если бы дивата сделала еще пару шагов, она бы увидела его – свое тускло мерцающее сердце, испачканное грязью. Оно отлетело далеко в сторону от тела Булана, прямо к той черте, где подножье горы граничило с деревней людей. Возможно, если бы хранительница горы не произнесла еще одну клятву, все могло бы быть иначе:
– Я найду свое сердце, и больше никто не украдет его у меня.
Возможно, возможно, возможно.
Все осколки сказки.
Вот почему вы не должны смеяться, когда увидите красивую женщину, роющуюся в земле, или пытающуюся дотянуться до высоких веток.
Вот почему вы