Конвоиры доставили ее в тюремный блок, не обменявшись с ней по пути ни единым словом. Когда они переступили порог последней из дверей, на принцессу ошарашенно уставились три офицера, сидевшие за терминалами. Лея испытала некоторое удовлетворение, заметив, как у дежурных глаза на лоб полезли. Они ее узнали. Вот и хорошо. Стало быть, у нее уже сложилась репутация этакого жука-игольника, который не дает покоя Императору.
– Узник два-один-восемь-семь, – доложил один из конвоиров.
Офицер охраны смущенно покачал головой:
– Но это же сенатор…
– Это узник два-один-восемь-семь, – с нажимом повторил штурмовик.
Разумеется. С точки зрения Вейдера она уже не сенатор. Да и не принцесса тоже. Теперь она для него лишь ничтожное существо, не заслуживающее даже собственного имени. Преступница. Положение становилось… затруднительным. Лея понимала: если только она не сумеет каким-то образом доказать, что никак не связана с Восстанием, ей уже никогда не удастся вернуться домой на Алдераан. Во всяком случае, до тех пор, пока повстанцы не одержат верх над Империей. И хотя принцесса с радостью бы вступила в Альянс повстанцев в качестве полноправного бойца – каждый день жить, сражаться и трудиться вместе с ними, – она прекрасно понимала, что могут пройти годы, прежде чем она снова увидит своих родных.
Командир охраны не сводил глаз со штурмовика. Штурмовик не сводил глаз с командира охраны.
И Лея решила на время стать той принцесской, которую из нее так старательно лепили тетушки.
– Со мной уже несколько часов обращаются оскорбительно и совершенно несообразно моему высокому положению, – заявила она. – У меня больше нет сил терпеть вашу повальную некомпетентность, и я желаю, чтобы меня наконец сопроводили в мои покои. Или требовать от вас исполнения ваших обязанностей – это слишком много?
Она прекрасно понимала, что «ее покои» – не более чем тюремная камера, но скорее бы выпрыгнула в открытый космос без скафандра, чем озвучила бы это вслух.
– Э-э… хорошо, – промямлил командир охраны.
Лею вновь подтолкнули в спину, и девушка пошла мимо установленных на высоких стойках контрольных панелей. Она внимательно оглядывала скудно освещенный коридор, ежась в порывах холодного воздуха, с шипением вырывающегося из вентиляционных решеток в полу. Насколько принцесса могла судить, к тюремному блоку вел только один проход – тот самый, по которому ее сейчас вели. Дверь одной камеры, второй, третьей, люк мусоропровода… Штурмовик, шедший впереди нее, остановился настолько резко, что Лея по инерции налетела на него.
Что же, с нее хотя бы сняли наручники, прежде чем затолкнуть в камеру. Принцесса устало подошла к длинному и гладкому металлическому блоку на другом конце тесной комнаты. Судя по всему, на этом самом блоке ей и предстояло спать. Она резко развернулась и шагнула к двери, чтобы как следует пнуть ее ногой, но передумала.
– Я этого так просто не оставлю! – крикнула она. – Слышите меня?
Лея