– Вы не учитываете, – возразил я, – что, как только египтолога хватились, Хёрст вместе с прислугой обыскал весь дом.
– Что же они искали?
– Мистера Беллингэма, разумеется.
– Верно. Они просто заглянули во все комнаты, ибо полагали, что гость жив и где-то уединился. Они ведь не шарили под диванами, не отодвигали мебель, а ограничились беглым осмотром помещений. Однако они не нашли Беллингэма. Что, если к тому времени его уже кто-то убил, а труп засунул, к примеру, в шкаф?
– Предположение жуткое, но правильное, – вмешался Джервис. – Нет доказательств того, что египтолог не находился в квартире Хёрста мертвым, когда его искали.
– Допустим, – сказал я, – но ведь надо было как-то отделаться от тела, оставаясь незамеченным?
– Ага, – кивнул Торндайк, – вот мы и подошли к самому главному. Что всегда было, есть и будет камнем преткновения для убийц? Избавиться от тела жертвы. Скрыть человеческое тело, – продолжал он, задумчиво глядя на свою трубку точно так же, как во времена моего студенчества на кусочек мела, – крайне трудно. Оно большое, тяжелое и неудобное для перемещения; его нельзя сжечь без остатка; разлагаясь, оно выделяет зловонные газы и в то же время содержит прочные ткани, по которым легко опознать убитого. Труп не уберечь от разложения, но и не уничтожить без следа.
– По-вашему, мир еще увидит Джона Беллингэма?
– Я почти уверен в этом, – ответил Торндайк. – Единственный вопрос: когда? Завтра или лет через сто, когда все, что связано с нашим делом, будет позабыто?
– Давайте разберемся теоретически, как Хёрст избавился от тела, если он действительно убил своего гостя и на время спрятал труп в доме, – предложил я друзьям.
– Он мог или зарыть тело в усадьбе, или расчленить его и закопать в разных местах, – пояснил Торндайк. – Но почему преступник, если он неглуп, выбрал участок вблизи овощных грядок, где регулярно снуют люди? Вот что непонятно.
– Да, это ошибка. Кстати, я заметил, что вы, беседуя с мистером Годфри о найденных костях, не заострили внимания на отсутствующем безымянном пальце левой руки. Почему? Ведь деталь весьма важная? – спросил я Торндайка.
– Для установления личности? Нет, при данных обстоятельствах едва ли. Если бы пропал господин, у которого недоставало четвертого пальца, тогда да. Однако я не читал и не слышал про такого человека. Если бы палец ампутировали при жизни, факт имел бы значение. Но такими данными мы не располагаем. Палец могли отрезать после смерти. В том-то и загвоздка.
– Вы о чем, профессор? – насторожился Джервис.
– О том, что при отсутствии сведений о живом человеке с ампутированным безымянным пальцем возрастает вероятность того, что палец отрезали трупу. Палец ведь не сам отпал? Тогда кто его отделил, куда