В городе было всего две постройки, которые как-то выделялись на фоне других. Одной из них была лавка «РВК» – единственный магазин на планете. Когда-то она была простым бараком, но потом койки заменили на прилавки, а на месте душевой устроили склад, который запирался на замок. Снаружи на стене висела маленькая черно-белая табличка, на которой были указаны часы работы. Ни витрин, ни рекламы для привлечения посетителей не было. В лавке предлагались только товары первой необходимости, причем с грабительскими наценками. «РВК» охотно продавала их в кредит, то есть в счет будущей зарплаты, – как всегда, под высокий процент. В результате клиенты проводили в забое еще больше времени, отрабатывая свои покупки.
Вторым нетипичным зданием была кантина – на фоне унылого однообразия колонии она выглядела как величественное олицетворение красоты и элегантности. Кантина стояла в нескольких сотнях метров за границей поселка, в стороне от серой массы бараков. Здание имело всего три этажа, но поскольку все остальные дома были одноэтажными, оно возвышалось над застройкой. Вообще-то, его совсем ни к чему было строить таким высоким. Собственно кантина занимала только первый этаж; остальные два были пусты: неймодианец Грошик – владелец и бармен заведения – воздвиг их чисто для показухи. На самом деле второго и третьего этажей не было, одни стены да купол из подкрашенного фиолетовым стекла, подсвеченный изнутри. Такими же фиолетовыми лампочками были украшены бледно-голубые наружные стены. На любой планете все это смотрелось бы претенциозно и безвкусно, на фоне же серых бараков Апатроса – вдвойне. Грошик уверял, что разрисовал кантину как можно более пестро назло шишкам из «РВК». Шахтеры уважали его позицию, но Дес сомневался, что «РВК» обращает внимание на такие мелочи. Грошик был волен разукрашивать свою кантину как ему вздумается, лишь бы каждую неделю перечислял корпорации ее долю от прибыли.
Двадцатичасовой день на Апатросе делился пополам на две смены. Дес и остальные горняки из дневных бригад работали с восьми до восемнадцати; остальные – с восемнадцати до восьми. Чтобы добиться максимальной прибыли, Грошик открывал заведение в тринадцать и работал непрерывно десять часов. Таким образом он мог обслужить и ночных рабочих до начала их смены, и дневных, когда те возвращались в поселок. Ровно в три Грошик закрывал кантину, два часа прибирался и шел отдыхать. Спал он шесть часов. В одиннадцать вставал, и все начиналось снова. Шахтеры знали его распорядок наизусть; неймодианец