– Но… – попытался возразить Альфред, однако Джаргул уже прочитал его следующую мысль в глазах парня.
– Враки! – быстро и громко заявил чёрный колдун. – Муравьи, убивающие себя ради остального сообщества, гусеницы в коконе, лемминги-прыгуны? Пф-ф! Всё это заблуждения или откровенная ложь, рождённые человеческим взглядом на природу других живых организмов! Ибо человек, как и эти самые организмы, кем бы они ни были, видит истину вещей только в своём неповторимом свете. И научиться видеть по-другому для него неимоверно сложно… Но возможно! – всё ж таки довольно весело добавил чёрный колдун. – Именно это и значит быть человеком! Потому как человек – это ещё и единственная тварь, вырванная богами из «природного баланса» и на веки вечные обречённая искать для себя что-то другое. А из этих поисков и рождается настоящая магия, щенок!
– Но что это за магия? – постыло и вкрадчиво затребовал от него ответа на свой главный вопрос Альфред, явно недовольный тем, что Джаргул так и не смог до сих пор внятно предоставить его. – Как она работает?
– А хрен его знает!!! – обрушил на парня, пожалуй, самое нелепое и нелогичное восклицание, которое только можно было вообразить на этот счёт, чёрный колдун, дыхнув так же вдобавок ему в прямо лицо новой порцией перегара. – Да и какая, нафиг, разница?! Мы взываем к этой силе – и она ОТЗЫВАЕТСЯ!
– Но этого не может быть! Так не бывает… Что отзывается? – недоумевающе возражал ему совсем сбитый с толку Альфред, однако его похититель продолжал говорить, словно не слышалэтих довльно негромко звучащих обращений юноши:
– …И когда мы чувствуем её в своём теле, в своих руках и сердцах, то просто пользуемся ею! Так как можем!
– А слова?! – вдруг выкрикнул парень. – Вы же говорите формулу заклинания?! Я слышал!
– Чё? Заклинания?! – рассмеялся ему в лицо Джаргул. – Ты с дуба чтоль рухнул? Или с ума сошёл? Какие, к чёрту, заклинания?! Это просто СЛОВА! Чтоб лучше пошло! Ты же кричишь, когда тебе больно или радостно? Так тут – то же самое. К тому же, если я не ошибаюсь, ты и сам не сказал ни одного членораздельного слова, когда опрокинул того хитрого проныру в толпе, или я не прав?
Альфред уронил голову на грудь и, откинувшись обратно к дивану, широко округлил глаза. Откуда пришла к нему та незатейливая фраза на площади он и врпавду не знал. Вдоль и поперёк по его сознанию ходили ходуном мысли, барабанили виски и стучали отрицания. «Я не мог… Я же всё ещё человек! Я не мог… Об этом нет ни одного урока… Это не научно!» – твердил он про себя, но в душе уже давно догадывался, что такие размышления лишь нарочно оттягивали его назад, в пучину самообмана и безропотного