Странная парочка наблюдала за каждым его движением, будто подлавливала на чем-то.
– Что-то не так? – от пристальных взглядов Корниэлю было не по себе.
Фрейя плотно сжала губы, чтобы скрыть ни то одобрение, ни то ухмылку. По всей видимости, дамочка не питала особой симпатии к своему спутнику, находя Корниэля лучшим собеседником.
– Видишь ли, мы вовсе не те, кто встречает новобранцев. На Вершине – небольшой переполох, а у Трузс – затянувшийся катарсис…
– Фрейя, довольно! Он понятия не имеет, о чем ты, – похлопав женщину по плечу, мужчина снисходительно кивнул.
Лицо Корниэля и вправду слегка перекосило, так как, во-первых, он все еще был в неведении, а во-вторых, он воспринимал их голоса обостренно, как изрядно надравшийся прошлой ночью подросток. Все, о чем он думал, – божественный вкус воды, к которой при первой же возможности он собирался прильнуть снова.
– Пойдем, я покажу тебе твой новый дом, – улыбнулась Фрейя и взяла парня за руку.
– Фрейя, – одернул ее мужчина, – это прерогатива ангелов.
– Как скажешь, – ответила женщина с натянутой улыбкой.
Корниэль почувствовал, как краска заливает щеки. Его нерасчесанные волосы стояли торчком, а растерянное лицо выглядело нелепо. В долине не было дверей, так что Корниэлю некуда было скрыться от пристального взгляда.
Но этого и не потребовалось – через несколько секунд стражники распались на мелкие крупицы, а на месте Материнской мили появился прекрасный сад. Подойдя ближе, Корниэль не поверил своим глазам: у высоких ворот его встречал Уолт Уитмен.
Сент-Луис блюз
Когда придет время для того, чтобы я направился к жемчужным воротам, я сыграю дуэт с Габриэлем – может быть, это будет «Сонная дорога на юг» или, может быть, «Привет, Долли».
– Луи Армстронг
Когда свободе мы звенеть позволим, когда звенеть позволим ей со всех склонов и сел, со всех городов и штатов, тогда приблизим мы тот день, когда все чада Господа Бога нашего, черные и белые, иудеи и неевреи, католики и протестанты, смогут, сомкнув руки, спеть слова из старого церковного гимна: «Мы свободны, наконец! Благодарим тебя, отец, мы свободны, наконец!»
– Мартин Лютер Кинг
Вольнодумец
Вершина, Межмирие
Несколько недель спустя
Захлопнув дверцу старинного комода, в спешке брошенного своим хозяином, благовидный мужчина лет тридцати пяти заметно воодушевился, увидев неприметные листы пергамента, хаотично разбросанные на краю еще теплого ложа:
Уже прошло немало времени с тех пор, как я вошел в тот удивительный сад. Каждый новый день я с нетерпением жду мгновения, когда в мою дверь без стука