– Беззвездные телки попали на свой бесконечный, но ложный круг и поэтому, вспомнив его, хотя и не помня себя, сразу сориентировались в пространстве, – им, кстати, поэтому и не нужны колокольчики, потеряться они не могут, – неопределенные же ведут себя так уверенно, поскольку, в отличие от вас, сущности эти не задаются вопросами на своих первых столбах и не нуждаются в предварительных поучениях по поводу свода, поверхности и других элементов, составляющих окружающую реальность. Им бы – была трава и вода, коровье свое состояние они сразу воспринимают естественным и, в силу отсутствия сомнений по поводу своей принадлежности к реальному миру, быстро и правильно включаются в безостановочное движение, интуитивно соблюдая его незыблемые законы. Мало того, они появляются в Божественном стаде уже с внутренним компасом и поэтому, без труда ориентируясь в пространстве, не ищут позади себя своего будущего, а впереди – прошлого, руководствуясь исключительно настоящим. Они представляют собой основную массу разных, тягучих, однородных коровьих смыслов, тогда как вы, определенные и частично помнящие себя, придаете этим смыслам разнохарактерные оттенки, что вместе и составляет то многообразие коровьих сущностей, образовавшееся с помощью Пастухов, пасших когда-то под сводом одну-единственную корову.
Проговорив все это, Пастух поднялся с настила и обратился к Иде, которая выискивала и пожевывала траву поблизости от воловни, передвигаясь от пучка к пучку:
– Ида, приведи сюда толпу этих самоуверенных телок, которые, очевидно, решили включиться в движение самостоятельно и не имея имен, не зная, а другие – не помня того, что первый круг они обязательно должны проходить с гуртом подобных себе, ведомые Пастухом, и первым делом получить если не имена, то клички, поскольку просто безымянных коров в нашем великом стаде не существует, любая сущность должна быть обозначена хотя бы коротким звуком.
Ида оторвалась от травы и нехотя побрела в поле за телками, которые к тому моменту удалились уже за предел коровьего видения, и скоро стоящие возле воловни услышали трубное, сердитое мычание взрослой коровы, а затем и увидели пятнадцать черно-белых голов, которые Ида гнала перед собой как пастух, подбадривая тех, что двигались медленно, своими рогами.
– В который раз, Пастух, извиняюсь за тугодумие, – сказала Елена, – но все, что вы рассказали, сравнивая неопределенных и нас, проецируется, наверное, в мертворожденную ирреальность, где, наверное, отображения этих невыразительных телок и составляют великое большинство теней, отображения же нас, конкретных, совсем редки…
– На данный момент движения, Елена, в котором находитесь вы, в проекционной иллюзии большинство составляют бессущностные проекции, разговор о которых, как я говорил, еще впереди, и отображения даже неопределенных коров встречаются достаточно редко, не говоря уж о ваших проекциях, которых на общем фоне расплодившихся бессу�