Инструктор по убийству. Сергей Самаров

с вызовом спросил Алексей Викторович. – Он молодой парень, служил раньше в ВДВ, там подрался с прапорщиком. Контракт с ним расторгли, хотя в этом конфликте прав был именно он. Прапорщика тоже, кстати, уволили, но втихую, чтобы не раздувать скандал. И вообще этот Климкин – парень с повышенным чувством справедливости. Пытался стать профессиональным бойцом, но в первой же схватке противник сломал ему челюсть. Он сумел выстоять до конца, однако проиграл решением судей, слишком берегся во время боя, за челюсть опасался. Так его тренер говорит. Во втором поединке Климкин в самом начале получил удар прямо в место перелома, продолжить схватку просто не смог, упал и был добит. На этом карьера бойца для него закончилась. Челюсть оказалась слабоватой. Хотя тренер говорит, что парень он был не бесталанный. Да и возраст позволял ему выступать еще долго.

      – А он вообще какой вид единоборств предпочитал как базовый?

      – Климкин был серьезным спортсменом. Выступал в боевом самбо. А вы сразу про него – тип.

      – Я, Алексей Викторович, не вкладывал в это слово отрицательных эмоций, даже не представлял, что это молодой парень. Обычно в смешанные единоборства приходят те люди, которые чего-то определенного достигли на ином поприще, в собственном, как говорят, в базовом виде спорта. То есть народ в возрасте. В вашем, например. Я вижу, вы бывший боксер.

      – А как ты, Виктор Вячеславович, это определил? – с неподдельным интересом спросил полковник Альтшулер.

      – Я еще на днях, перед схваткой с подполковником Балакиревым, мельком обратил внимание на тренировку ваших спецназовцев. Они при нанесении удара опускают голову, закрывают глаза и рискуют нарваться на встречный удар, пусть случайный, но сокрушительный. У боксеров против этого используется простейшее действие. Брови поднимаются на самый лоб и держатся там постоянно, даже вне тренировок и боя. Это настолько прочно въедается в кровь, что человек, долгие годы не тренирующийся и не участвующий в соревнованиях, по-прежнему держит так брови. Вот лицо Алексея Викторовича – конкретный тому пример. В этом может убедиться каждый, кто на него посмотрит.

      – Как все, оказывается, просто, – констатировал Альтшулер. – Но не все же боксеры так брови держат. Я разных на своем веку встречал. Да, часто видел таких, кто брови задирает кверху, но встречал и других. Боксеров легче определить по носу. Он у них если не сломан, то попросту сплющен.

      – Это вовсе не обязательно. Я встречал таких, у которых лицо было мирным и смиренным как у овечки. Да, конечно, не все брови на лоб задирают. Кто-то умеет не закрывать глаза сразу. У этого человека не возникает необходимости работать с бровями. Надо сказать, что закрытые глаза – не доказательство трусости. Это какое-то врожденное состояние человека.

      – А трусость разве не врожденное состояние? – продолжал полковник Альтшулер отвлеченную беседу.

      – По-разному случается. Бывает, кто-то один раз испугался и стал трусом. Но это излечимый порок. Человек может переступить через свой страх и стать отчаянно храброй личностью. Не бывает