Постмодернизм отличается жестким критическим пафосом по отношению ко всему тому, что было до него в познавательном процессе, и изобретением массы специфических понятий и категорий, которые якобы дают возможность некой новой постановки проблемы жизни человека и восприятия им окружающей реальности. Фактически, причастность к постмодернизму сегодня часто выражается в освоении его специфического языка, пригодного только в рамках его традиционного проблемного поля. И хотя введение новых категорий в какой-то степени заставляет переосмысливать имеющиеся знания под новыми углами зрения и расставлять новые акценты, сложность постмодернистской терминологии часто затемняет вполне очевидный смыл того, о чем идет речь.
В реальности же сегодня мы имеем формирование нового отношения к жизни и познанию, которое постепенно, подобно ростку сквозь асфальт, пробивается через привычные модернистские постулаты. Ярким примером «действенного постмодернизма» служит освоение государственными и корпоративными управляющими элитами нового «выставочного» стиля мышления, который позволил им отойти от исчерпавшего себя традиционного понимания социального управления и использования его методов на практике. Другим заметным явлением современной жизни, демонстрирующим отказ от ценностей модерна, становится дауншифтинг. Конечно, формирование нового мышления только начинается, и большинство людей все еще починяются модернистским догматам, но все же среднестатистический житель Земли в нашем веке мыслит уже не так, как это делал его предшественник сто и даже пятьдесят лет назад.
Вместе с тем в мировоззрении и гносеологии постмодернизма многое «новое» – это хорошо забытое старое, есть неоригинальные элементы, разработанные в рамках других современных философских подходов, есть позиции, неоправданно затрудняющие процесс познания и понимания мира, а есть и мысли, высказанные просто «ради красного словца» – критиковать, так критиковать. Покажем это на примере постмодернистской гносеологии.
Социально-философский постмодернизм возник на основе постструктурализма и постмодернистского искусства, и, судя по названию, должен был преодолеть модернизм. Однако основные программные положения постмодернизма можно обнаружить именно в модернистском искусстве. Вот как характеризуют М. Лотман и З. Минц модернизм в русской литературе первой четверти XX века.
«Одной из устойчивых и центральных тем русского декадентства[12] был релятивизм: истин в жизни много и ни одна из них не лучше другой. Поэт может выбирать любую из них и менять истины по своему произволу»[13]. «Другой важной особенностью … символизма был его крайний, можно сказать, обостренный индивидуализм. Он … был связан с идеями Ницше, для которого наибольшей ценностью обладала ничем не ограниченная, абсолютная свобода творческой личности.»