Иудейские древности. Иосиф Флавий

попался кому-нибудь в руки и уведен в рабство, потерял теперь и ее, когда убедился, что одежда (в ней он узнал именно ту, в которой послал сына своего к братьям) служит непреложным знаком его смерти, и стал с тех пор оплакивать юношу, как безусловно умершего. И он печалился о нем, как будто то был его единственный сын и как будто он лишился всякого другого утешения, полагая, что Иосиф был разорван дикими зверьми раньше прихода своего к братьям. И вот он облекся в мешок и был так удручен печалью, что сыновья никак не были в состоянии утешить его, и не прекращал, несмотря на полное истощение от трудов, постоянного изъявления своего глубокого горя.

      Глава четвертая

      1. Иосифа купил у купцов[124] Потифар, египтянин, один из заведующих кухней фараона[125]. Он относился к Иосифу с полной предупредительностью, стал обучать его разным вещам, как будто бы тот был человеком свободным, и велел кормить его гораздо лучше, чем подобало рабу. Наконец он сделал его заведующим всем его домом.

      Иосиф пользовался всеми этими преимуществами, но не отступал, несмотря на этот поворот к лучшему в его судьбе, от обычной своей добродетели и даже доказал, что рассудительность вполне может померяться со всеми превратностями жизни, если обладаешь ею в чистом виде, а не сообразуешь ее только со случайно удачно сложившимися обстоятельствами.

      2. Дело в том, что когда жена его господина, влюбившаяся в него за его красоту и ловкость, с которой он исполнял все даваемые поручения, и полагавшая, что, если она сообщит ему об этом, легко убедит его сблизиться с нею и что он даже сочтет такое желание со стороны своей госпожи за счастье (она имела в виду только его положение раба, но не сообразила, что Иосиф, несмотря на перемену своего общественного положения, не изменил своих взглядов на вещи), открыла ему свою страсть и стала уговаривать его сойтись с нею, то он решительно отверг это ее вожделение: он считал непозволительным согласиться на такое ее предложение, исполнение которого навлекло бы на господина, его купившего и удостоившего его таких милостей, позор и было бы по отношению к нему преступлением. Вместе с тем он стал убеждать ее обуздать свою страсть и ответил ей решительным отказом когда-нибудь согласиться на ее желание, будучи уверен, что, лишив ее надежды на это, будет оставлен ею в покое. Сам он, продолжал Иосиф, готов скорее решиться на все что угодно, чем послушаться ее в этом деле. Хотя он, как раб, и обязан ни в чем не противиться госпоже своей, тем не менее его неповиновение в таком случае, как этот, может иметь свое оправдание. Между тем она, не предвидевшая сопротивления со стороны Иосифа, еще более возгорелась страстью к нему и, охваченная вполне этой страстью, решилась вторично попытаться склонить его.

      3. А именно, когда вскоре случайно пришелся общественный праздник, на который был открыт доступ и женщинам, она притворилась перед мужем больной, желая остаться одной дома и тем иметь возможность (еще раз) обратиться со своею просьбою к Иосифу. Когда же ей представился