Следующим шагом, одним из самых трудных, было обеспечение нашему проекту поддержки самого высокого военного и политического руководства союзников. И вот, несколькими днями позже, в начале декабря 1944 г., на совещании в штабе генерала Эйзенхауэра Гаверниц, при поддержке генерала Сайберта, изложил свой план. План предполагал создание возглавляемого генералом Бассенджем комитета из пленных немецких генералов, который рекомендовал бы союзному командованию пути и средства установления контактов с еще сражающимися немецкими командирами, которых можно считать убежденными антинацистами и которые с симпатией относятся к идее капитуляции. В роли посредников было предложено использовать пленных младших офицеров, якобы бежавших из плена.
Прошло несколько недель, и наконец из Вашингтона был получен ответ, извещавший, что после рассмотрения на высоком уровне проект был отвергнут.
Западные союзники не предполагали использовать германских милитаристов для нанесения ударов по германскому милитаризму. Мы это понимали, даже несмотря на то, что это был не самый практичный подход к проблеме капитуляции Германии. Еще одной причиной негативной реакции послужила битва в Арденнах, вклинившаяся между началом наших переговоров с генералом Сайбертом и получением ответа. Вашингтон теперь был совершенно убежден, что немцы будут сражаться до конца, что добровольная капитуляция крайне маловероятна, – и в военном угаре, охватывавшем тогда союзников при одной мысли о немцах, может быть, даже не очень-то и стремился позволить нацистам легко выйти из игры.
Однако попытка была не напрасной. Наши сведения о Шефере, Фельберте и Бассендже, по крайней мере, показывали, что, несмотря на избиение генералов после 20 июля, в германской армии еще остались люди, которые понимали, что капитуляция – единственный выход для немцев. Кто были эти люди и где их можно было найти, оставалось вопросом – на который мы вскоре получили ответ, но совсем не тот, какой ожидали.
Глава 4
Искатели мира
В течение осени 1944 года, пока мы развивали идею добиться капитуляции на Западном фронте посредством убеждения, нас стало беспокоить некое шевеление к югу от нас, какие-то изменения политического климата в Северной Италии. У нас на тот момент не было свидетельств того, что раздающиеся из Берлина призывы стоять насмерть менее популярны в немецких войсках на итальянском фронте, нежели на Восточном или Западном фронте. Напротив, мы полагали, что им отводилась особая роль в защите того самого альпийского бастиона, на который нацисты рассчитывали