Предчувствие того, что она, Марти, собственной персоной попала во власть некоей темной силы, грозящей заставить ее совершить какой-то отвратительный акт насилия, было настолько болезненным, что она запретила своим мыслям останавливаться на нем. Это было наиболее невероятное опасение, так как она была уверена, что и в ее памяти, и в сердце, и в душе никогда не было никаких признаков дикости. И все же она не доверяла себе, когда в руках у нее была открывалка для бутылок…
Исходя из того, насколько нервным было ее состояние и сколько сил она прилагала, чтобы не дать Сьюзен это заметить, она должна была проиграть в пинакль даже больше, чем обычно. Но вместо этого карты подбодрили ее, и она играла просто мастерски, полностью используя возможности каждого расклада. Вероятно, дело было в том, что игра помогла ей отвлечься от болезненных раздумий.
– Ты сегодня прямо чемпионка, – похвалила Сьюзен.
– Я надела свои счастливые носки.
– Твой долг стал меньше – уже не шестьсот тысяч, а пятьсот девяносто восемь.
– Заметно меньше. Может быть, теперь Дасти будет спокойно спать по ночам.
– Как дела у Дасти?
– Даже лучше, чем у Валета.
– Мужчина, который достался тебе, даже лучше, чем золотистый ретривер, – вздохнула Сьюзен, – а я вышла замуж за эгоистичную свинью.
– Раньше ты защищала Эрика.
– Он свинья.
– Это я так говорю.
– И я благодарна тебе за это.
Ветер снаружи завывал по-волчьи, скребся в окна, жалобно повизгивал в выступах карнизов.
– А с чего вдруг твое мнение так изменилось? – спросила Марти.
– Причины моей агорафобии могут крыться в накопившихся за несколько лет наших с Эриком проблемах, которые я всегда отрицала.
– Это тебе сказал доктор Ариман?
– Он не подталкивал меня прямо к таким мыслям. Он просто указал мне, как найти возможность… выразить их.
Марти зашла с дамы треф.
– Ты никогда не говорила о том, что у вас с Эриком были проблемы. Такие, что он не в состоянии был их перенести.
– Но я полагаю, что они у нас были.
Марти нахмурилась.
– Ты полагаешь?
– Ну, что ж, это совсем не предположение. У нас была проблема.
– Пинакль! – объявила Марти, забирая очередную взятку. – И какая это была проблема?
– Женщина.
Марти была поражена. Даже настоящие сестры не могли быть ближе, чем они со Сьюзен. Хотя у них обеих было слишком много чувства собственного достоинства для того, чтобы поверять друг дружке интимные подробности своей половой жизни, но они никогда не имели между собой серьезных секретов. И все же она ни разу не слышала от подруги о какой-нибудь женщине.
– Этот