Увы! Бедный Алеша не знал, что для исправления самого себя необходимо должно начать тем, чтоб откинуть самолюбие и излишнюю самонадеянность.
Когда поутру собрались дети в классы, Алешу позвали вверх. Он вошел с веселым и торжествующим видом.
– Знаете ли вы урок ваш? – спросил учитель, взглянув на него строго.
– Знаю, – отвечал Алеша смело.
Он начал говорить и проговорил все двадцать страниц без малейшей ошибки и остановки. Учитель вне себя был от удивления, а Алеша гордо посматривал на своих товарищей.
От глаз учителя не скрылся гордый вид Алешин.
– Вы знаете урок свой, – сказал он ему, – это правда. Но зачем вы вчера не хотели его сказать?
– Вчера я не знал его, – отвечал Алеша.
– Быть не может, – прервал его учитель. – Вчера ввечеру вы мне сказали, что знаете только две страницы, да и то плохо, а теперь без ошибки проговорили все двадцать! Когда же вы их выучили?
Алеша замолчал. Наконец дрожащим голосом сказал он:
– Я выучил его сегодня поутру!
Но тут вдруг все дети, огорченные его надменностью, закричали в один голос:
– Он неправду говорит; он и книги в руки не брал сегодня поутру!
Алеша вздрогнул, потупил глаза в землю и не сказал ни слова.
– Отвечайте же! – продолжал учитель. – Когда выучили вы урок?
Но Алеша не прерывал молчания: он так поражен был сим неожиданным вопросом и недоброжелательством, которое оказывали ему все его товарищи, что не мог опомниться.
Между тем учитель, полагая, что он накануне не хотел сказывать урока из упрямства, счел за нужное строго наказать его.
– Чем более вы от природы имеете способностей и дарований, – сказал он Алеше, – тем скромнее и послушнее вы должны быть. Не для того Бог дал вам ум, чтоб вы во зло его употребляли. Вы заслуживаете наказание за вчерашнее упрямство, а сегодня вы еще увеличили вину вашу тем, что солгали. Господа! – продолжал учитель, обращаясь к пансионерам. – Запрещаю всем вам говорить с Алешею до тех пор, пока он совершенно исправится. А так как, вероятно, для него это небольшое наказание, то велите подать розги.
Принесли розги… Алеша был в отчаянии! В первый еще раз с тех пор, как существовал пансион, наказывали розгами, и кого же – Алешу, который так много о себе думал, который считал себя лучше и умнее всех! Какой стыд!..
Он, рыдая, бросился к учителю и обещался совершенно исправиться…
– Надо было думать об этом прежде, – был ему ответ.
Слезы