Наташа поднялась со скамейки, подошла к реке, сняла босоножек и попробовала пальцем воду.
– Холодная? – спросил я.
– Ага. Ледяная.
– Тогда не буду купаться.
– А ты что, собирался?
– Ну да, но если холодная, то не буду.
Наташа подошла, села рядом.
– А почему Кушнеренко предложил эту работу тебе? У него ведь, наверно, есть друзья в Москве…
– Я бы не удивился, если и нет у него никого. У него и раньше друзей почти не было. Характер плохой – всегда всех лажал, обсерал. Один я его только терпел. Вместе сидели, он у меня высшую математику списывал, лабораторные по технологии материалов…
– А в компьютерах он хорошо разбирается?
– Откуда я знаю? Наверно, неплохо, раз работал системным админом…
– Лучше, чем ты, или нет?
– Не знаю.
– Завидую я ему – в Австралию человек уезжает… А он не говорил, как у него получилось?
– Его жена – или врач, или медсестра – точно не помню, а в Австралии их не хватает.
– Все равно им завидую.
Наташа достала из сумочки пачку «Winston Lights», открыла ее, взяла сигарету, прикурила синей пластмассовой зажигалкой, выпустила дым изо рта.
Я сказал:
– Ну, кому-то и здесь неплохо…
– Тому, у кого много денег. Мы к таким не относимся… – Наташа затянулась. – Ну и что ты насчет этого думаешь? Хочешь ехать или не хочешь?
– Еще не решил. Пока я не вижу причин, почему я должен обязательно ехать. Мне здесь совсем не плохо. Это ты все время говоришь, что тебе плохо, а мне – нормально.
– А жить с родителями почти в тридцать лет – это нормально? Ты, наверно, до пенсии с ними бы жил? И всю жизнь, до пенсии, на своем бы заводе работал. Восемь лет уже – давай, продолжай в том же духе.
– А тебе что, обязательно надо, чтобы своя квартира была?
– А почему бы и нет, что в этом плохого?
По цементной дорожке вдоль пляжа шли трое парней лет по двадцать. Они повернули головы и стали разглядывать девушек. Та, что в белье, прикрылась оранжевой майкой.
– Я в Москве никогда не была, – сказала Наташа.
– А я был, один раз, еще в школе.
– Да, помню, ты рассказывал, но давно уже…
– Ездили на экскурсию, после шестого класса. Но я почти все забыл. Помню только, что в Москве тогда был фестиваль Индии или что-то подобное. И нас привели в Парк Горького, а там – эстрада открытая, и на ней стоит посередине индус и бьет в барабан, а вокруг него человек пятьдесят или сто взялись за руки, как в хороводе, и танцуют – и индусы, и наши.
– Что, серьезно?
– Ну да. Прыгают, взявшись за руки. А еще, помню, иду к туалету, и оттуда выходит индус в своем индусском наряде – каком-то балахоне, и что-то там поправляет в том месте, где должна быть ширинка. Может быть, это он так мастурбировал…
– Да