Я посмотрел вниз и почувствовал легкое головокружение, сразу перевел взгляд в сторону приближающейся моторки. Балки, распорки и подкосы не позволяли ее увидеть.
И тут же я понял, почему канатоходцы пользуются балансировочным шестом. Вытянув руки по швам и сжав кулаки, я качался, словно пьяный, который из двенадцати положенных шагов по прямой смог осилить только четыре.
Руководствуясь инстинктом самосохранения, я раскинул руки и разжал пальцы. Приказал себе смотреть не вниз, а прямо перед собой, на балку, по которой собирался идти.
В мерцающем отраженном свете мне казалось, что вода то и дело перехлестывает через балку, бьется о другие стойки, и у меня возник иррациональный страх, что меня может смыть вниз.
Здесь, высоко над водой, под самым настилом пирса, запах креозота еще усилился. Жгло носовые пазухи, жгло горло. Когда я облизывал пересохшие губы, возникало ощущение, что их смазали креозотом.
Я остановился, на мгновение закрыл глаза, отсекая мельтешащие сполохи. Задержал дыхание, избавился от головокружения и двинулся дальше.
Когда миновал половину ширины пирса, балка север-юг пересеклась еще с одной балкой – восток-запад.
Шум мотора становился все громче, лодка приближалась. Однако я ее по-прежнему не видел.
Я повернул на восток, по перпендикулярной балке. Ставя одну ногу перед другой на узкую полоску дерева, я не мог поспорить в грациозности с балериной, но тем не менее продвигался вперед достаточно быстро.
Мои джинсы подходили для такого шага не столь хорошо, как трико. И терлись там, где избыток трения мог привести к прискорбным последствиям: голос мой стал бы высоким и пронзительным.
Я миновал еще одно пересечение балок, продолжая продвигаться на восток, и уже подумал: а вдруг мне удастся добраться по этой балке до самого берега.
За моей спиной стрекот лодочного мотора все прибавлял в громкости. А кроме того, я слышал, как волны поднимаемые лодкой, бьются о сваи двадцатью футами ниже. То есть лодка не только приближалась, но и ускорилась.
Я уже подходил к следующему «перекрестку», когда два красных глаза, впереди, у самой балки, заставили меня остановиться. В слабом свете я не сразу понял, что за зверь устроился в месте пересечения балок.
Я не боюсь крыс. Но и не собираюсь радушно принимать их в своем доме, если они вдруг решат туда наведаться. Не дождутся они от меня братской любви.
От одного вида приближающегося монстра, то есть меня, крысу парализовало. Сделай я еще шаг, она могла выбрать один из трех путей, ведущих к спасению.
В моменты крайнего напряжения воображение у меня становится очень уж богатым, рисуя калейдоскоп самых невероятных вариантов.
Вот и теперь, столкнувшись с крысой, я тут же представил себе, как при моем следующем шаге, запаниковав, она мчится не от меня, а ко мне, залезает в штанину джинсов, поднимается по голени, огибает колено, протискивается по бедру и решает устроить гнездо между ягодиц.