Я стиснула зубы. Подсуетилась «свекровь»!
– Такой скорый развод – это скандал, – продолжил блондин, облизнув губы. – Никому из нас он не пойдет на пользу.
– Особенно вашей маменьке и ее верному слуге, – съязвила я. – Которые посмели меня выкрасть! Думаете, я постесняюсь в этом признаться? В конце концов, брак даже не подтвержден!
И прикусила язык. Вдруг он решит, что это отличная идея, и потащит меня в спальню? Прислуга и охрана, конечно, слова против не скажут, работа им еще дорога.
Блондин лишь мотнул головой.
– Не бойтесь, мисс Саттон. Я не буду настаивать. Только у вас не получится возбудить дело о разводе… – а тем более о признании брака недействительным! – не вытащив наружу все наше грязное белье. Мы, конечно, будем раздавлены, но и от вашей репутации не останется ни клочка.
Я не находила слов. Меня похитили, силком обвенчали, а теперь я еще должна переживать, как буду выглядеть в глазах общества?! И все же он прав. Дело будет громким, к тому же «свекровь» прямым текстом сказала, что будет все отрицать. Вряд ли удастся отыскать свидетелей похищения, о насильственном венчании горничные со священником тоже не заикнутся – напротив, будут в один голос уверять, что все было добровольно. Я же предстану мнительной истеричкой, вздумавшей насолить благоверному.
После такого в научных кругах со мной не будут считаться даже уборщицы. Останется либо уходить, поджав хвост, либо всю жизнь мыть пробирки.
Даже если я сумею доказать свою правоту, барон легко оставит за собой последнее слово – попросту честно и откровенно расскажет суду о мотивах похищения. Наша семейная тайна выплывет на свет, а мы с сестрами станем лакомой добычей.
Незавидная перспектива.
– Что вы предлагаете? – выговорила я, не без труда задавив подлую мыслишку приласкать «мужа» по маковке тяжелым цветочным горшком.
Полиция тоже не зря ест свой хлеб, а я не хочу, чтобы меня упекли за решетку до конца дней. Брак, конечно, тоже пожизненная кабала, но хоть не в тюрьме.
Лицо барона зажглось надеждой.
– Мы живем вместе год. Общаемся, знакомимся поближе… дальше или родится ребенок, или мы тихо разведемся. Я готов подписать договор, обещаю всю вину за развод взять на себя.
– Погодите вы со своими бумагами! – потребовала я, отодвинувшись. Близость «мужа» мешала сосредоточиться. – Что, если я не забеременею? При проклятиях такого рода репродуктивная функция отключается полностью, попросту нечем оплодотворять. Или вы верите в партеногенез?
В запале я позабыла, что надо говорить проще.
К моему удивлению, барон понял.
– Проклятие наложил человек, а ваше благословение божественное, оно должно быть сильнее.
– Должно, – фыркнула я. – В теории!
Вопросы наследственности применительно к себе самой не получалось воспринимать столь же равнодушно, как проблемы наследования рецессивных генов у белых мышек или фасоли.
Барон