Сначала землетрясение в Калифорнии, потом огромный штраф за нанесение экологического ущерба, назначенный судом одной из международных химических корпораций, – в результате потери страховщиков составили более двадцати шести миллионов фунтов стерлингов. Доля Николаса в этих убытках была два с половиной миллиона фунтов – от части долга удалось уйти, но остальное подлежало выплате в течение восьми месяцев. И неизвестно еще, какие новые неприятные сюрпризы готовил проклятый год!
И действительно, вслед за крахом «Ллойда» на сахарную свеклу, выращиваемую в поместье примерно на тысяче акров земли, напала ризомания, заболевание корней. Был потерян весь урожай.
– Нам требуется хотя бы два с половиной миллиона, – проговорил один из юристов. – Проблем с этим не должно возникнуть – Куэнтон-Парк набит ценными предметами, не говоря уж о музее. Какую сумму можно выручить за экспонаты?
Николас поморщился при мысли о продаже статуи Рамзеса, бронзовых фигурок, фриза Хаммурапи или любых других столь любимых вещей из музея или дома. Приходилось признать, что выход на аукцион поможет покрыть долги, но баронет сомневался, что сможет жить без своих сокровищ. Все что угодно представлялось лучшим выходом, чем расставание с ними.
– Нет, черт подери! – проговорил Николас.
Юрист холодно взглянул на него.
– Тогда посмотрим, что у нас еще есть, – безжалостно продолжил он. – Скажем, стадо молочного скота.
– Оно принесет сотню тысяч, если повезет, – проворчал хозяин Куэнтон-Парка. – Остается найти два и четыре десятых миллиона.
– Племенные кони, – вступил в разговор финансист.
– Сейчас у меня только шесть коней. Еще две сотни в лучшем случае, – мрачно улыбнулся Николас. – Остается два, запятая, два. Медленно продвигаемся.
– Яхта, – предложил молодой юрист.
– Она старше меня, – покачал головой Николас, – и принадлежала еще моему отцу. Скорее всего, ее вообще не удастся продать. Она дорога только как память. Мои ружья и то стоят больше.
Оба юриста снова склонились над своим списком.
– Ах да. Они и вправду есть. Пара ружей мастерской «Перде» в хорошем состоянии. Примерно сорок тысяч.
– Еще у меня есть подержанные носки и трусы, – сообщил Николас. – Почему бы их тоже не внести в список?
Они не обратили никакого внимания на сарказм баронета.
– Имеется также дом в Лондоне, – продолжал привычный к человеческим страданиям старший юрист, нисколько не смущаясь. – Неплохое расположение. Стоимость полтора миллиона