Она отводит глаза первой.
– Вернемся к велосипеду. Ты сказал, что хочешь быть велокурьером?
– Да.
– У тебя же есть велосипед, верно?
– Да.
– Часто на нем катаешься?
– Не очень. Мама не разрешает мне ездить на нем в школу. Но по выходным я катаюсь по Бруклину.
– Что ты чувствуешь, когда катаешься на велосипеде, Крэйг?
Я ненадолго задумываюсь, а потом говорю:
– Я чувствую геометрию.
– Геометрию.
– Ну да. Там все понятно: «Не врежься в грузовик. Не ударься головой об эти металлические трубы. Сверни направо». Все правила известны, надо только выполнять.
– Как в видеоигре.
– Точно. Обожаю видеоигры. Даже люблю смотреть, как играют другие. Еще с тех пор, как был маленьким.
– Ты часто повторяешь, что был счастлив в то время.
– Да.
Я разглаживаю рубашку. Я тоже специально одеваюсь для этих наших встреч. Приличные брюки цвета хаки и хорошая белая рубашка. Мы наряжаемся друг для друга. Наверное, нам нужно сходить куда-нибудь выпить кофе и устроить скандал – греческий психотерапевт и ее любовник-старшеклассник! Мы бы прославились. Я заработал бы на этом деньжат. Может, хоть это меня порадовало бы.
– Можешь вспомнить что-нибудь, от чего ты был счастлив?
– Видеоигры, – смеюсь я.
– Что здесь смешного?
– Иду недавно по своему кварталу, а за мной – мама с ребенком, и она говорит: «Все, Тимми, больше никакого нытья на эту тему! Нельзя играть в видеоигры сутками». А Тимми такой: «Но я хочу!» Я оборачиваюсь и говорю ему: «Я тоже».
– Хочешь целыми днями играть в видеоигры?
– Или смотреть, как другие играют. Я просто не хочу быть мной. У меня получается не быть мной, когда я сплю, или играю, или катаюсь на велике, или учу что-нибудь. Главное, что это происходит, когда я отключаю мозг.
– Похоже, ты хорошо знаешь, чего хочешь.
– Да.
– А чего ты хотел, когда был маленьким? В то время, когда был счастлив? Кем хотел стать, когда вырастешь?
Я думаю, что доктор Минерва – неплохой мозгоправ. Это, конечно, не решение всех моих проблем, но вопрос что надо: кем я хотел стать, когда вырасту?
Три
Вот как обстояли дела, когда мне было четыре.
Жили мы в паршивой квартирке на Манхэттене. Я тогда еще не знал, что она паршивая, ведь в других я еще не жил, так что сравнивать мне было не с чем. Ну так вот, были у нас там трубы по всем стенам. Ничего хорошего, я вам скажу. Вряд ли вы захотите растить