Сестры-вампирши 3. Надя Фендрих

ЧТО ЭТО? – взвизгнула Антаназия, брезгливо скривив рот.

      Это был Карл-Хайнц. Заметив, что на окне сидит летучая мышь и, поблёскивая глазками, с любопытством заглядывает в комнату, он вытянул мордочку и принялся изучать незваную гостью. Ведь Карл-Хайнц считал себя не какой-нибудь пиявкой, а пиявкой сторожевой. Ну и что, что он маленький? Зато удаленький! Вот и летучей мыши Карл-Хайнц решил оказать не самый радушный приём – чтобы неповадно было таращиться к чужим вампирам в окна. Он гневно взглянул на летучую мышь – и та тут же развернулась и, расправив крылья, ретировалась. А Карл-Хайнц ещё долго смотрел ей вслед и размышлял. Ему показалось, что летучая мышь заглядывала в комнату неспроста. Только вот зачем? На всякий случай Карл-Хайнц решил этой ночью не спать. Совсем.

      – Boi noap, милашки! – сказала Дака Карлотте и Карлу-Хайнцу и выключила свет. На вампирийском языке – родном языке трансильванских вампиров – это означало «Спокойной ночи!».

      Карл-Хайнц прижался к Карлотте, которая тут же с нежностью чмокнула его в обе щеки и на языке трансильванских пиявок пожелала любимому спокойной ночи: «Швой швапп!»

      Выключив свет, Дака плюхнулась в постель.

      – Спокойной ночи, Сильвания! – пожелала она сестре.

      – Спокойной ночи, Дака… – прошептала Сильвания.

      – Спокойной ночи, мама! – сказали они хором.

      – Спокойной ночи, летучие мышки! – ответила мама.

      – Спокойной ночи, папа! – крикнула Дака.

      – Boi noap всем! – раздалось из подвала.

      – Спокойной ночи, Франц! – пропела нежным голоском Сильвания.

      – Бяяяя! – отозвался Франц.

      – Спокойной ночи, Карл-Хайнц, – прошептала Дака.

      – Швой швапп! – пропищал Карл-Хайнц на своём языке, но Цепеши, к сожалению, не понимали языка трансильванских пиявок.

      – Карл-Хайнц? – удивлённо окликнула его Дака.

      Карл-Хайнц пустил газы. Все засмеялись: значит, питомец в полном порядке. Постепенно все обитатели дома погрузились в сон, даже не подозревая, что скоро всё перевернётся с ног на голову и больше никогда уже не станет, как прежде… И лишь у Карла-Хайнца на душе было тревожно. А когда он всё-таки заснул, ему приснилось, что Дака попала в какой-то чёрный замок и вокруг неё столпились мрачные, тёмные тени. Карл-Хайнц проснулся в холодной слизи и принялся лихорадочно размышлять. Что же мог значить этот странный, зловещий сон? Да и сон ли это был? Тут Карл-Хайнц вспомнил любопытную летучую мышь за окном, и ему стало совсем не по себе. У неё был такой холодный, безжалостный взгляд.