– Я не буду больше вытаскивать их из моря! – возмутился Женя. – Противные коровищи!
– Кожьи боровки! Что им здесь нужно, еды на пляже нет! Вон, кстати, одна плывет, – Арсений ткнул пальцем в волну. – Пусть тонет!
– Нельзя быть добрым наполовину, – вздохнула я и погребла спасать божью коровку.
Женя проследил за мной взглядом, а когда я вернулась, непонимающе спросил:
– Мам, но они же мешают нам!
– Они не знают, что мешают. Если бы они собрались своей божьекоровочной бандой и договорились сначала втереться в доверие, а потом вероломно напасть на нас, это был бы один расклад. А так – они действуют на уровне инстинктов. Они не нам мешают, они выживают. Как могут. Сила человека в том, что он понимает больше божьих коровок, а кто умнее, тот и рулит ситуацией. И потом, если я оставлю тонуть этот десяток коровок, их на пляже меньше не станет.
Мы устали купаться и вышли. Коровки обрадовались и снова накинулись на нас. Вдруг я почувствовала укус. Хотела сбросить наглого муравья или комара, но не успела, стряхнула только божью коровку. Еще укус. И снова не успела, под пальцами оказалась божья коровка.
По моей ноге ползли сразу три букашки, словно наперегонки.
– Смотри, Женя, три бегуна, каждый на своей дорожке. Ты за кого болеешь?
– Я…
Но устроить божьекоровий тотализатор мы не успели. Вдруг один из бегунов тормознул и решил принять допинг – ка-а-ак куснул меня за ногу! Я вскрикнула и от неожиданности дисквалифицировала всех троих сбрасыванием на песок.
– Они кусаются! – завопила я. – Божьи! Коровки! Кусаются!
– Маменька, ты на солнце не перегрелась? – подозрительно спросил Арсений.
– Я видела! Серьезно, они пробуют нас на вкус!
– Так это они? Не муравьи какие-нибудь? – помрачнел он. – Я уже весь искусан. С меня хватит, я пошел в машину.
– А купаться?
– Нет, спасибо. В море медузы, на пляже божьи коровки… Я лучше из этого дикого живого уголка вернусь в урбанистическое царство цивилизации и прекрасно там почитаю.
Арсений взял Стругацких и потопал к машине.
Женя нерешительно посмотрел ему вслед. С одной стороны, хотелось купаться – значит, с пляжа уезжать нельзя. С другой – необходимо было тоже выкинуть какое-нибудь коленце.
– Я от вас подальше. Насекомые летят на самое сладкое – женщин и детей, – сказал Алеша и отошел метров на пять.
Надо