Да пребудет со мною любовь и вино. Омар Хайям

философа, скептика и богоборца, неповторим и узнаваем. Эти стихи – спор с Богом о разумности и справедливости мироустройства, спор, который бесстрашный ученый, вечно сомневающийся и бунтующий, вел всю свою жизнь. Хайям насыщает народную песенную форму (а четверостишия, как правило, пелись) не свойственными ей ранее темами рефлективной лирики, характерными для иных видов поэзии.

      Омар Хайям не был единственным поэтом, задававшим себе и небу мучительные вопросы, однако он, по-видимому, был первооткрывателем этой темы в рубаи, освоив крошечное замкнутое пространство четырех строк для разговора с Богом о месте человека во Вселенной. Среди очевидных предшественников Хайяма, подвергавших философскому сомнению религиозные истины, следует назвать гениального арабского поэта-мыслителя Абу-л-Ала ал-Маари (973 – 1057), со стихами которого его персидский собрат по перу был скорее всего знаком. Ал-Маари творил на ином языке и в иных поэтических формах, но его волновали те же коренные философские и религиозные проблемы: божественное предопределение и свобода воли, грех и воздаяние, бренность земного бытия и бессмертие души. Достаточно прочитать лишь одно стихотворение, чтобы уловить знакомые нам по хайямовским четверостишиям ноты скепсиса и недоумения по поводу вселенских законов бытия, которые принято полагать изначально разумными и справедливыми, как все, созданное Творцом: