Девушка, тоненькая миниатюрная брюнетка, которую мистер Фицджон представил мне как Дженни, стояла у буфета, дисциплинированно сложив ладони. Взгляд её был опущен на строгий белый передник, но она явно была потрясена тем, что я сама беру себе еду. Кажется, знатные дамы этого не делают.
– На нашей плантации Рэйнбоу фолз я тоже всегда так делала, – сказала я, ни к кому персонально не обращаясь. – Потому что не стоит перегибать палку с эксплуатацией своего штата. Я, кстати, против рабовладения. – К этому я решительно добавила: – Мы планируем отпустить наших рабов на свободу. Верно, Себэстшен?
Вообще-то я сказала Себастьяно, но преобразователь автоматически изменил это имя на английскую версию.
– Конечно. – Он отхлебнул кофе, и я увидела, что он пытается спрятать ухмылку. – После того как английский парламент так и так запретил работорговлю, наверняка вскоре выйдет и дополнительный закон, запрещающий держать рабов. Так что это лишь вопрос времени, когда нам придётся перестроиться. – Он повернулся к мистеру Фицджону: – А не могли бы вы распорядиться, чтобы через полчаса подали наш экипаж? Я хотел бы поехать с леди Анной на Бонд-Стрит, чтобы повидать мистера Скотта.
– Конечно, милорд. – Мистер Фицджон коротко поклонился и вышел. Девушка последовала за ним, робко опустив голову, и прикрыла за собой дверь.
Мы остались одни. Себастьяно взял мою руку и поцеловал её:
– Доброе утро, красавица моя. Как ты спала?
– Супер, – сказала я. Про ужасный кошмар я не стала ему рассказывать. – Что мы предпримем сегодня?
– Ты имеешь в виду, сверх того, что мы повидаем этого пресловутого мистера Скотта? – Он пожал плечами и подлил нам кофе. – Мистер Фицджон сказал, что в Лондоне есть несколько клубов, где встречаются по-настоящему важные и всесильные люди. Он сказал, что клубы «Уайт» и «Брук» абсолютно обязательны. Я вижу в этом хорошую возможность познакомиться с влиятельными людьми. Как нам посоветовал Хосе.
– Круто. Тогда заглянем туда.
– Но туда допускаются только мужчины.
Это меня немного рассердило, но так уж был устроен мир в эти старые времена. Никакого равенства. Мнения женщин не спрашивали. Они даже голосовать не могли. Конечно, очень глупо, что я не могла поехать в клубы, на которые с удовольствием бы взглянула.
Но потом мне пришла одна идея.
– Я могла бы посетить мистера Стивенсона и мистера Тёрнера. Хосе велел нам не упускать их из виду. Будет лучше всего, если я просто заеду к тому и другому, посмотрю, что они делают, пока ты осматриваешься в этих своих клубах.
– Но к Стивенсону и Тёрнеру я бы тоже хотел заехать.
– Вот и прекрасно. А что же мне делать, пока ты в клубе? – Я с некоторым подозрением взглянула на него: – А что вообще там делают?
– Да всё, что угодно. Играют в бильярд и в карты, пьют чай.
– Только чай?
– Ну, и бренди, конечно, и херес. Чем-то ведь должны заниматься целыми днями эти богатые аристократы, когда им нечего делать. Вот они и съезжаются в клубы. Которых здесь, кажется,