– А как скоро это произойдет?
Назвавшийся странным именем Беноль ученый сделал причудливое движение, которое, как догадался Иван, должно было изображать что-то типа пожатия плечами, и произнес:
– Не знаю. Я проводил этот эксперимент в первый раз. Ты очнулся первым. Как скоро очнутся другие – мне неизвестно.
И тут старший лейтенант внезапно почувствовал, что у него отчего-то отчаянно болят губы, а в следующее мгновение до него дошло, что разговор с ученым велся на каком-то незнакомом ему языке. Иван знал десяток-другой фраз на финском, с сотню слов и фраз на немецком и теперь уже с полсотни на румынском. Но этот язык был ему совершенно точно не знаком. Однако он не просто понимал, что ему говорил загадочный Беноль, но и отвечал ему на том же языке… Из-за этого и заболели губы, непривычные к такой артикуляции… Он ошеломленно уставился на ученого и только открыл рот, чтобы задать вопрос, как вдруг в проеме, расположенном слева от Беноля и почти напротив Ивана, шатаясь, появился еще один человек. Сделал шаг, другой и, выйдя из легкого полумрака коридора, предстал взору офицера во всей свой красе. Это был кореец. Ну вроде как. Во всяком случае, он сильно напоминал красноармейца Пака, которого лейтенант Воробьев обучал на снайперских курсах, где прослужил инструктором три месяца в сорок третьем. Ну вылитый Пак – такой же мелкий, кривоногий и тощенький. Корейцу явно было плохо, и Ивану припомнилось, как туго пришлось ему самому, когда он только очнулся на том своем ложе…
– Вот и ответ на твой вопрос, – послышался мягкий, но звучный голос ученого. – Остальные тоже начинают приходить в себя.
Иван стиснул зубы. Так это что же, остальные, про которых говорил Беноль, – не из его роты? А он-то губу раскатал… Ну что ж, значит, надо будет создать смычку с товарищами с Востока. Организовать, так сказать, местный Интернационал. А уж потом можно и… Но продолжить планирование ему не удалось, потому что еще из двух проемов, расположенных справа и слева, показались две шатающиеся фигуры. По виду вполне себе европейцы, во всяком случае никаких признаков монголоидной расы – ни узких глаз, ни желтой кожи у них не наблюдалось.
Появившийся из левого проема стриженный под бокс черноволосый мужчина оторвал руку от стены, сделал шаг вперед и едва не упал. Ухватившись за какую-то плоскость, выступающую из пола, он пробормотал:
– Ah, damn it… How much could I drink yesterday, if now I feel so crummy? What a potz I am! And what a shlimazl can tell me, where the hell I am?[13]
Тот, кто вышел одновременно с ним из правого проема, вытаращил на чернявого глаза и ошарашенно произнес:
– Jude?[14]
Иван почувствовал, как у него рефлекторно стиснулись кулаки. Это слово на немецком