Стояла черная «бэха» обычно у кафе «Гранада» – дверцы открыты, музыка гремит, рядом ошивается пара крепких мордатых парней. Вскоре по району слушок пополз – все бандиты Восточного округа Москвы выбрали Борьку Калачева своим главным, паханом «по-братвовски». И стал он уже не Борькой, а Калачом – человеком уважаемым и авторитетным.
Ну, а Мишган… Мишган решил, что и ему пора авторитет зарабатывать. Собственными «корешами» он обзавелся моментально, компания сложилась, теплее не придумаешь, – братья Володины, Дыня и Тыква, второгодник Тяпушкин по кличке, понятное дело, Тяпа и Жорка Иголкин, у которого отец – композитор.
А потом был памятный всему классу урок истории. Стоял май, дело шло к концу учебного года. Учитель, Николай Петрович, вызвал Мишгана к доске. Тот встал и, лениво растягивая слова, сообщил, что отвечать не будет – не выучил, некогда было фигней заниматься, матери помогал, она же одна у него, не забыли, нет?
Николай Петрович заводился быстро, потому как предмет свой очень любил и непочтительного отношения к нему не терпел. «Кто не знает своего прошлого, не может иметь будущего!» – часто повторял он слова какого-то своего древнего то ли коллеги, то ли объекта изучения…
Расчет был точен: услышав, что его любимую науку назвали «фигней», историк среагировал именно так, как Мишгану хотелось, побагровел, хлопнул ладонью по столу и заорал: «Бездельник! Вон из класса!»
Митя потом, вспоминая все это, пришел к мысли, что Мишган все рассчитал и подстроил с самого начала. В ответ на крики Николая Петровича он разулыбался и противным голосом сказал, что имеет право на образование, никуда не пойдет и орать на него не надо, это – непедагогично.
Тут терпение у историка лопнуло, он вскочил, схватил раздухарившегося ученика за шкирку и потащил к двери. Тот начал упираться и орать. Николай Петрович был дядькой здоровым, сильным, Мишгана скрутил и буквально вышвырнул из класса, услышав на прощание, что он – «Ка-а-азел, чмо очкастое!»
Потом, понятное дело, были и педсовет, и классное собрание, и заплаканные глаза Мишгановской матери…
Но самое страшное произошло неделю спустя, когда Николай Петрович повез весь класс в Лефортовский парк. Он любил устраивать такие вот «выездные» уроки, когда можно не только рассказывать ученикам про, например, «век златой Екатерины», но и показывать дворцы и усадьбы вельмож той эпохи.
В Лефортово выездной урок был посвящен Петру Первому. Историк чинно водил за собой стайку учеников, рассказывая про младые годы великого императора.
Неожиданно в конце безлюдной аллеи появилась, тихонько урча двигателем, знакомая черная «бэха». Мишган, плетущийся в самом хвосте одноклассников, раздвинул тонкие губы в мерзковатой ухмылке и призывно махнул рукой, мол, подгребай сюда.
«Бэха» подъехала, клацнули дверцы и из машины вылез Калачов-старший, Калач – детина почти двух метров росту, в черной кожанке и черных очках. Следом появились еще двое, один