На его губах играла улыбка. Оттолкнувшись от арки, он направился к Кэро.
Безжалостно подавив эмоции, она ответила заученно-приветливой улыбкой, вполне подходившей для приветствия старому другу и все же дававшей ясно понять, что это и есть граница их отношений.
– Доброе утро. Вы ищете Джеффри? По-моему, он поехал посмотреть поля.
Улыбка Майкла стала шире.
– Нет. Я не к Джеффри, – покачал он головой, останавливаясь ближе чем в двух шагах от нее. Кэро с деланым удивлением распахнула глаза, стараясь не убежать. Он поразил ее еще больше. Еще больше испугал, отняв у нее ножницы и сжав свободной рукой похолодевшие пальцы.
Кэро поспешно напомнила себе, что утром позаботилась надеть перчатки, так что он ничего не заметит.
– Я приехал к вам, – смеясь, пояснил он, поднося ее руку к губам.
Кэро возблагодарила небо за перчатки и позволила себе поднять брови, давая понять, что не желает обычного учтивого поцелуя, – волнующе-крепкого, чересчур жаркого, слишком уверенного поцелуя чуть ниже того местечка, где отчаянно бился пульс.
На какой-то момент у нее закружилась голова, и в его глазах она увидела удовлетворенность.
– В самом деле? – выдавила она, с усилием сохраняя выражение вежливого дружелюбия, и отняла руку. Не выдернула. Именно отняла. Он с готовностью ее выпустил.
– В самом деле. Вы заняты?
Он обошелся без многозначительного взгляда на изуродованные кусты, за что она против воли была ему благодарна. Дама ее положения, гостящая у брата, если она проводит время, калеча розы, очевидно, более важных дел у нее не имеется.
– Нет. – Решив принять вызов, каким бы дерзким он ни оказался, она пожала плечами. – Появились новые предложения насчет бала?
На этот раз его лицо осталось непроницаемым.
– В некотором смысле. Но давайте пройдемся. Мне нужно многое с вами обсудить.
Он бросил ножницы в стоявшую тут же корзинку и предложил Кэро руку. Пришлось опереться на Майкла, послушно шагать рядом и делать безразличный вид. В ней все трепетало от близости его силы и этой тревожащей, изводящей мужественной ауры, которая – по крайней мере так казалось разгулявшемуся воображению – окружала, окутывала ее, лишала воли к действию. Завлекала в капкан.
Она мысленно приказала себе опомниться и не терять нить разговора.
– Кстати, об Элизабет, – начал он.
Эти три слова самым чудесным образом привели ее в чувство.
– При чем тут Элизабет?
– Насколько я понял, вы трое, включая Кемпбелла, каким-то образом