Где младший у старших всегда под неволей.
17-я гл. Симплиций не может взять себе в толк,
Чего ради охотно дворян берут в полк.
18-я гл. Симплиций в лесу письмецо обретает,
Пустыню затем не к добру покидает.
19-я гл. Симплициус ищет лучшую долю,
А сам попадает в злую неволю.
20-я гл. Симплиций понуро шагает в тюрьму,
По счастью, священник попался ему.
21-я гл. Симплициус после тяжких невзгод
Нечаянно зажил средь важных господ.
22-я гл. Симплициус слышит, как после сраженья
Отшельник в пустыне обрел утешенье.
23-я гл. Симплициус жизнь начинает наново,
Становится пажем у коменданта в Ганау.
24-я гл. Симплиций казнит беззаконие мира,
Где каждый избрал себе злого кумира.
25-я гл. Симплиций не может в злом мире ужиться,
А мир сердито на него косится.
26-я гл. Симплиций взирает ребяческим оком,
Каким солдаты подпали порокам.
27-я гл. Симплиций зрит, как крапивное семя
Добро наживает в недоброе время.
28-я гл. Симплиций в гаданье теряет кураж,
Его надувает проказливый паж.
29-я гл. Симплиций, соблазном смущен, ненароком
Проворно съедает телячье око.
30-я гл. Симплиций впервой зрит пьяных солдат,
Вздурились за чаркой, сам черт им не брат.
31-я гл. Симплициус ставит на пробу кунштюк,
Едва тут ему не случился каюк.
32-я гл. Симплициус зрит: на пиру кавалеры
Священника потчуют сверх всякой меры.
33-я гл. Симплиций относит на кухню лисицу
С приказом сготовить на ужин с корицей.
34-я гл. Симплиций на странных танцоров дивится,
От страху в глазах у него все двоится.
Первая глава
В наше время (когда толкуют, что близится конец света) нашло на людей подлого звания поветрие, при коем страждущие от него, коль скоро им удастся награбастать и набарышничать толико, что они, помимо немногих геллеров в мошне, обзаведутся еще шутовским платьем по новой моде с шелковыми лентами на тысячу ладов или же иным каким случаем прославятся и войдут в честь, тотчас же восхотят они объявить себя господами рыцарского сословия и людьми благородного состояния предревнего роду; а как частенько оказывается и прилежными поисками подтверждение находит, деды-то их были трубочисты, поденщики, ломовики и носильщики, двоюродные их братья – погонщики ослов, фокусники, фигляры и канатные плясуны, братья – палачи и сыщики, сестры – швеи, прачки, метельщицы, а то и потаскушки, матери – сводницы или даже ведьмы, и, одним словом, весь совокупный род их в тридцать два предка столь загажен и обесчещен, сколь это повсегда лишь цеху сахароваров в Праге быть возможно; да и сами они, новоиспеченные эти дворяне, нередко столь черны, как если бы они родились в Гвинее и воспитаны там были.
Я не хочу вовсе уподобить себя таким шутовским людям, и, хотя не скрою правды, сам не без того, и частенько